Опасения подтверждались: Семён не чувствовал себя отдохнувшим – глаза слипались, думалось с трудом. Семён оделся и сходил в буфет – купил банку растворимого кофе. Взял у горничной чайник. После двух чашек слегка полегчало – сознание прояснилось. Семён положил перед собой лист бумаги, взял ручку и принялся тщательно обдумывать сложившееся положение.
Начертил несколько кружочков и нарисовал в них: охваченное пламенем число 47, толстого человечка с кружкой пива в руке, ворота, ухмыляющегося ребёнка, лежащего на кровати человека с выражением ужаса на лице. В самом большом кружке нарисовал себя и задумался, как изобразить странное явление в Саратове. Вздрогнул от вдруг появившейся мысли, поколебался и несколькими штрихами набросал в кружочке голову Хищника из одноимённого фильма. Вроде всё. Ах да – ещё один кружок с изображением топорика внутри. После чего принялся выстраивать связи. Прочертил стрелку от ребёнка к Оскару и двойную стрелку – от ребёнка к воротам. Потом – от Оскара к воротам и далее, к Сорок седьмому. От ворот – к топорику. От ворот – к Хищнику.
Вот так. Семён мысленно поблагодарил школьного учителя истории, у которого научился этому способу упорядочивания мыслей. Явные связи указаны, теперь следует поискать скрытые. В первую очередь внимание Семёна привлекло изображение портала, к которому тянулось слишком много линий. Ну это и так понятно, что всё завязано с порталом. Вот, правда, тут не мешало бы кое-что уточнить. И он нарисовал рядом с воротами злобную физиономию с мерзкой ухмылкой – гипотетического Злодея. Перевёл связи от Сорок седьмого и от Хищника к Злодею. Подумал и жирной линией объединил изображения Злодея и Хищника. Провёл пунктирную линию от Оскара к Злодею. Поставил карандаш на изображение спящего человека, прочертил полдороги до изображения ворот и задумался. После чего уверенно повернул линию к Злодею-Хищнику. Конечно! Скорее всего, тогда в Саратове невидимый некто и сделал с Семёном что-то, от чего ему вместо нормальных снов начала сниться всякая муть, слишком похожая на реальность. «Следовательно, – сделал вывод Семён, – если кто и может мне помочь, то этот кто-то работает в институте. И идти к обычному врачу не имеет смысла. Придётся терпеть до понедельника».
Сделать это оказалось труднее, чем подумать. Семён до последнего оттягивал момент отхода ко сну, смотря телевизор и гоняя кофе чашку за чашкой, но, в конце концов, усталость взяла своё.
В ночь с субботы на воскресенье снов он увидел штук шесть-восемь. Что удивительно, в каждом сне он появлялся бодрый и полный сил – в абсолютном контрасте с реальностью. Этот факт немного скрашивал тоскливые мысли Семёна в его путешествиях. Встал он в девять часов совершенно разбитым. Кофе кончался с катастрофической скоростью – Семён опился им до шума в ушах. Закусил остатками колбасы из холодильника и заснул, прислонившись к стене. На этот раз он проснулся не оттого, что во сне умер, а оттого, что упал в реальности, пребольно приложившись лбом к тумбочке. «Хреново», – сказал Семён вслух, ощупывая шишку. Спать было нельзя, не спать – тоже получалось с трудом. «Надо пойти прогуляться, – решил Семён. – Может, развеюсь немного». Поднялся, с трудом оделся, ужаснулся своему отражению в зеркале. Вышел в коридор и обомлел: из двери номера метрах в десяти по коридору наружу вырывался столб огня. «Пожар! – просипел Семён, прокашлялся и заорал во всю глотку: – ЭГЕ-Е-Е-ЕЙ, ЛЮ-УДИ-И-И!» Реакция была незамедлительной и ошеломляющей: из пылающего номера вышла горничная, неодобрительно уставилась на Семёна и злобно поинтересовалась: