Фридрих же, обнимая, шепнул совсем другие слова:
- Я знаю, барон что вы достойны гораздо большего, чем вы сейчас имеете и я могу вам это дать...
Твою мать... Совращают как норовливую малолетку, но я что-то совсем не чувствую себя смущенным. Давайте, государи, не скупитесь, вперед - моя служба стоит дорого. Очень дорого. Если бы вы знали, кого вы на самом деле вербуете...
Нет, а вот этого, как раз, знать вам не надо...
После поздравлений, к которым присоединились вся знать обоих дворов, Фридрих кивнул своему герольду и прямо в шатер ввели... Египетская сила... Вот этот подарок уже как раз вызвал среди придворных действительно восхищенный гул. На мое принятие в Орден Дракона они почему-то реагировали довольно вяло.
В зал ввели вороного шайра* в полном рыцарском доспехе! Громадного и удивительно грациозного, не смотря на свои габариты жеребца. Доспех-бард готического стиля: от шанфрьена* до кринета* - был весь покрыт изысканной золотой чеканкой, а седло даже инкрустировано перламутром и золотом. Попона сплошь покрыта вышивкой как раз и изображавшей свернувшегося кольцами дракона.
У меня от восхищения даже сперло в груди. Это дорого! Очень дорого! Воистину императорский подарок...
- Его зовут Моргенштерн*, - с улыбкой сказал Фридрих. - И Мы даруем его вам.
Немного замешкавшись, стал на одно колено и сказал, совершенно не погрешив душой:
- Ваше императорское величество! Вы воистину наищедрейший христианский государь.
- Мы умеем ценить достойных кавалеров, - опять намекнул император и усмехнулся, глядя на скривившуюся физиономию Карла.
Возле жеребца мигом нарисовался Тук и, приняв поводья, заговорщицки мне подмигнул.
Пришлось пережить еще одну волну поздравлений, похлопываний по плечу и объятий. Несмотря на торжественность момента и отличное настроение чувствовал я себя отвратительно. При каждом вздохе грудь пронизывала резкая боль, и прорывался болезненный кашель. От спертого воздуха стала кружиться голова, и я с облегчением вывалился из шатра, когда государи опять скрылись в переговорном кабинете.
С удовольствием вздохнул чистого воздуха и подошел к жеребцу.
- Моргенштерн... Красавчик... - Потрепал его по храпу и дал несколько сушеных фиников которые всегда носил с собой для Родена в поясной сумке.
Жеребец всхрапнул, покосился на меня и, осторожненько мазнув сухими нежными губами по ладони, принял подношение.
- Хороший мальчик... - Погладил его по морде, засунув руку под шанфрьен.
Похоже, контакт налажен. Люблю я коней, и они всегда мне отвечают тем же. Даже мой дед дивился, как самые злые жеребцы в колхозном табуне удивительно благосклонно ко мне относились.