Мне недавно рассказывал мой приятель, что какой-то фабрикант, порасстроившись в делах, придумал, застраховав свою фабрику на порядочную сумму, сжечь ее. И если это правда, то выдумка полезная и средство для наживы легкое: с кредиторами не возись и никому не кланяйся - контора денежки выдаст.
Слушая конкурсиста, К. попивал пуншик и ни слова не говорил. После, вздохнувши, встал со своего места и отправился домой, прося доброго своего приятеля навещать его почаще в лавке.
По прошествии восьми месяцев после этого дружеского разговора купец К. был объявлен несостоятельным.
В учрежденном конкурсе председателем был офицер, у которого в залоге находился дом, а кураторами состояли кое-кто из незначительных торговцев. Сначала дело шло порядком, но впоследствии председатель почему-то с кураторами поссорился, повел дело так, что все понимал только он сам да письмоводитель, его племянник. Они не советовались ни с кем из кураторов.
Поэтому нередко, присутствуя один в конкурсе, он рассуждал, каким бы образом скорее кончить дело и получить деньги, ибо считал, что большая часть кредиторов на стороне должника и, являясь в общее собрание, они мешают в задуманном им деле. Закончив заседание, он закуривал сигару и отправлялся на женину половину (так как конкурсное управление находилось в его доме) советоваться со своей грамотной женой, каким бы образом удалить из конкурса безграмотных кураторов.
Должник же, пьянствуя по-прежнему, нисколько не заботился о производстве конкурсного дела, надеясь на конкурсистов.
Как-то, сидя с одним из них в погребе, он спросил у него:
- А что у нас делается в конкурсе?
- На знаю, - отвечал конкурсист.
- Как не знаешь? Да разве я для того вам выдал документы, чтобы вы молчали и допускали председателя одного разбираться в деле!
- Да что же ты с ним сделаешь! В прошлое присутствие он чуть не подрался с Куликаловым. Тот было стал ему говорить: кредиторство-то докажу! А он в ответ: вы у меня, говорит, с должником-то своим будете под судом. Приходится молчать до времени, - пускай пугает, что знает: придет время, ему щелчок-то в нос дадут - тогда храбриться-то забудет.
- Как что делать? Как молчать? - вскричал взволнованный должник. - Да разве вы не имеете голоса? Для чего же я вас употребил, как не для того, собственно, чтобы вы делали дело как следует, в мою пользу! Эдак вы, пожалуй, меня и в самом деле упечете под суд! Разве это порядок, разве можно дозволять одному человеку делать все, что он хочет? Это просто с вашей стороны мошенничество.
Конкурсист на слова должника обиделся: