Прокруст внезапно рухнул.
Морби помог ему подняться на ноги, но тот шатался, наваливаясь на него всем телом.
— Что вас беспокоит, повелитель?
— Внезапно закружилась голова… ноги отнимаются… Возьми мою винтовку… Она стала… такой… тяжелой…
Хасан тихо засмеялся.
Прокруст повернулся к арабу, его нижняя челюсть отваливалась, как у щелкунчика, а затем свалился и он сам.
Морби как раз взял винтовку, поэтому руки у него были заняты, и он ничем не мог помочь.
Охранники довольно торопливо и не слишком вежливо сбросили нас и кинулись к Прокрусту.
— Воды… Кто-нибудь, дайте… воды… — прошептал он и закатил глаза. Больше он их не открывал.
Морби припал ухом к его груди, подержал перед ноздрями оперенную часть своего жезла.
— Он умер, — объявил он наконец.
— Умер?!
Покрытый чешуей носильщик заплакал:
— Он был хороший. Он был великий военный вошть. Што мы теперь бутем телать?
— Он умер, — повторил Морби. — И я — ваш предводитель до тех пор, пока не будет провозглашен новый военный вождь. Заверните его в свои плащи. Оставим тело на том плоском камне впереди. Никакие животные сюда не сунутся, так что он будет в сохранности. Мы заберем его на обратном пути. Однако сейчас нам надо отомстить этим двоим.
Он показал на нас жезлом.
— Долина Сна недалеко. Вы приняли пилюли, которые я вам дал?
— Отлично. А теперь возьмите плащи и накройте его.
Они так и сделали, и вскоре нас снова несли. Мы поднялись на вершину гребня, откуда тропа спускалась во флюоресцирующий, оставленный невообразимым взрывом кратер. Окружившие его огромные скалы, казалось, чуть ли не пылали.
— Это место, — сказал я Хасану, — мой сын описывал как то, где нить моей жизни лежит на горящем камне. Ему виделось и то, что мне угрожает Мертвец. Но Богини Судьбы передумали и отдали эту напасть тебе. Видимо, когда я был всего лишь сном в голове Смерти, этому кратеру было предназначено стать одним из мест, где я могу умереть.
— Упасть с шинвата[23] означает изжариться, — напомнил Хасан арабскую поговорку.
Нас донесли в самый центр кратера и бросили на камни.
Морби снял винтовку с предохранителя и отступил назад.
— Освободите грека и привяжите его к той колонне, — он указал дулом, к какой именно.
Они так и сделали, надежно прикрутив мне руки и ноги. Гладкий влажный камень убивал, не оставляя следов, но, тем не менее, верно. Не представляю себе, насколько он был «горяч». С Хасаном было проделано то же самое, примерно в восьми футах справа от меня.
Морби установил фонарь так, чтобы он отбрасывал на нас желтый полукруг. Четверо куретов, как статуи демонов, стояли по бокам от него.