Приставив винтовку к скале позади себя, он подошел ко мне. На лице его играла улыбка.
— Это Долина Сна, — сообщил он нам. — Те, кто здесь засыпают, не пробуждаются больше никогда. Однако она превосходно сохраняет мясо, существенно облегчая нам жизнь в голодные годы. Но прежде чем мы покинем вас… — его взгляд обратился ко мне. — Вы видите, где я поставил винтовку?
Я ничего не ответил.
— Я считаю, что ваши кишки как раз дотянут до нее, Уполномоченный. Во всяком случае, я намерен это выяснить, — вытащив из-за пояса кинжал, он двинулся ко мне. Четверо полулюдей, как завороженные, следовали за ним.
— Как по-вашему, у кого длиннее кишки? — осведомился он. — У вас или у араба?
Ни он, ни я ничего не ответили.
— Вы, впрочем, оба сами сейчас увидите, — процедил он сквозь зубы. — Начну-ка я, пожалуй, с вас!
Он сорвал с меня рубашку, разрезав ее сверху донизу. Морби вертел клинком примерно в двух дюймах от моего живота, примериваясь с чего бы начать и не сводя глаз с моего лица. Он немного кольнул спереди.
— Вы боитесь, — сказал он. — Ваше лицо еще этого не показывает, но это так. Смотрите на меня! Я намерен всаживать клинок очень медленно. А в один прекрасный день я намерен пообедать вами. Что вы об этом думаете?
Я засмеялся. Происходящее вдруг стало достойным смеха.
Лицо его перекосилось в злобной гримасе, а затем, на миг, выправилось, приняв озадаченное выражение.
— Страх свел вас с ума, Уполномоченный?
— Дуб или мочало? — спросил я в ответ.
Морби знал, что это означает. Он начал было что-то говорить, а затем услышал, как щелкнул за самой его спиной отлетевший камешек, и резко повернулся в том направлении.
Последнюю секунду его жизни заполнил дикий визг, когда сила прыжка Бортана размозжила его о камни, прежде чем ему оторвали голову.
Прибыл мой адский пес, наконец-то мой цербер нашел меня.
* * *
Куреты в ужасе завопили, ибо глаза его горели как две головни, а зубы сверкали, как лезвия циркульной пилы. Голова огромного пса приходилась вровень с головой рослого человека. Хоть они и схватились за мечи и даже успели нанести ему пару ударов, вреда от этого не было никакого — бока у него защищены не хуже, чем у броненосца. Пес в четверть тонны весом, мой Бортан… Он не совсем того же вида, о котором писал Альберт Пейсон Р. Терхьюн.
Ему понадобилось не больше минуты, и когда он закончил, все четверо превратились в разрозненные куски и ни один из них не был мало-мальски приличного размера.
— Что это? — удивленно спросил Хасан.
— Щенок, найденный мной в мешке, выброшенном волной на берег. Уже тогда слишком сильный, чтобы утонуть, — мой верный пес, — ответил я. — Бортан.