– Милли… – прошептала Аннигелл, очнувшись от обморока, – ты можешь не ходить в купальню… но забудь про него… умоляю.
– Забыть, к сожалению, не получается, – хмуро призналась принцесса, – и обещать я этого не буду. Я рассказала всё Гардиану Вангору, он специалист именно по таким заклинаниям, и он обещал подумать, как мне помочь. Потому я и сижу пока тут. Но теперь понимаю: пожить тихо, как я намеревалась, мне не дадут. И поэтому я намерена навести порядок в этом вопросе. Только не начинай спорить, тебе самой эти дамы попортили немало крови, леди Тренна рассказала. Да и Мирена пару раз проговорилась… В общем, так. Сейчас я напишу указ, и ты его подпишешь. Нет, лучше отец. К нему они не побегут с жалобами. Кстати, ты уже передала ему в ведение войска и тайную полицию, как советовал Гизелиус? Правильно сделала. Папа лучше тебя в этом разберётся, можешь и промышленность отдать ему под контроль, а вот за организацией магических услуг я буду присматривать сама. Пока Гиз не найдёт подходящую кандидатуру на должность главы королевской гильдии магов.
– Милли, Милли, – огорчённо прикусила губу Аннигелл, – совсем не так я представляла себе нашу жизнь. Я мечтала, как буду наряжать тебя в лучшие наряды, устраивать для тебя балы и праздники, пикники и прогулки, я хотела сторицей вернуть тебе всё, недополученное по вине Хисса. Ну и по моей, разумеется, – поправилась королева, заметив усмешку на прекрасном лице дочери.
Сейчас, когда с Милли, наконец, сняли все личины, Аннигелл не могла на неё налюбоваться. Хотя принцесса оказалась больше похожа на Людвига, чем на неё, девушка была не просто хорошенькой, а по-настоящему красивой. Большие тёмно-зелёные глаза миндалевидной формы обрамляли чёрные стрелы ресниц, бархатные брови разлетались к вискам, как крылья ласточки, а пшеничные волосы отливали золотом.
Несколько завзятых сердцеедов уже попытались атаковать принцессу комплиментами и мадригалами, но она как-то равнодушно и даже презрительно восприняла такое внимание.
– Хорошо, – набросив тёмно-синее кашемировое платье с вырезом под горло и изящной вышивкой серебряной нитью, Милли села напротив матери, неторопливо застёгивая маленькие пуговки, – поговорим про праздники.
– Подожди, сначала скажи, что такое ты надела?
– Платье, моё любимое. Тренна принесла из нашего дома в Браддине. А тебе не нравится? Я сама его заказывала и вышивка тут по моим рисункам.
– Очень мило… – несчастно скривилась королева, – но Милли…
– Я уже двадцать лет как Милли. Не забывай. И не надейся, что я начну притворяться маленькой девочкой, которая живёт в твоём представлении. Это не жестоко, то, что я говорю, мама, это честно. Я выросла, и хотя не против красивых кукол и праздников с танцами и тортами, но ахать от умиления и восторга не буду. Попросту то время, когда я могла играть куклами и визжать от счастья при виде огромного торта, уже давно прошло.