Оставив Руди мешать варево и шевелить дрова под котлом, выгадываю полчаса свободного времени.
За полчаса успеваю принять душ, загнать под него детей, вычесать Муху. Отправив закончивших работы по хозяйству немцев принимать водные процедуры, снимаю пробу с варева. Нормально получилось.
Задвигаю котел в угол очага. Крошу на сковородку пару кусочков шпика и ставлю сковородку на угли.
Вызывая бурчание в животах, по кухне растеклись ароматы похлебки.
— Слюни подобрали, десять минут потерпеть осталось, — гарнизон дома дружно рассосался по углам. Что слово животворящие делает, немцы и собаки моих слов не поняли, но по углам метнулись быстрее моих мелких.
Пока на сковородке топится сало, мелко настрогав лук и морковь, обжариваю овощи.
К запаху похлебки примешивается аромат жареных шкварок и лука. Пробую обжаренные овощи, м… вкусно.
Подавив в себе желание, облизать большую деревянную ложку, заправляю похлебку.
Все — кушать подано.
Детский интернационал выгрызает мясо с костей и заедает теплой похлебкой.
Неплохо бы еще стаканчик шнапса, для аппетита. А в буфете как раз стоит пара пузырей на этот случай.
— Руд, часовых будем выставлять? Да. Тогда моя вахта утренняя.
Окрестности Порто–Франко.
01 число, 9 месяц, 16 год. Утро–День.
Утреннюю вахту русский совместил с приведением в порядок стоящего в углу двора пикапа с простреленным радиатором. К моменту, когда скрипнувшая входная дверь явила миру заспанного бойца гитлерюгенда. Русский успел основательно раскидать потроха пикапа. В кузове пикапа лежали аккумулятор и пробитый пулей радиатор. А русский, напевая вполголоса, чистил аккумуляторные клеммы куском мелкой наждачной бумаги.
— Гутен таг, зольдатен. Зарядку будем делать, или истинным арийцам сперва нужно позавтракать с кофе?
Из всего сказанного заспанный немецкий подросток понял только — доброе утро и кофе.
— Да, да, кофе это гут, — истинный ариец явно не против хорошего завтрака.
— Раз гут, через двадцать минут построй отделение на кухне.
— Was? (что? нем)… — переспрашивает немец. Мой немецкий очень далёк от совершенства.
— На кухню через двадцать минут приходите.
Еще на заре я успел проверить курятник на предмет двух десятков яиц. Пнул полезшего на разборки петуха и пообещал возмущенным курицам место в кухонном котле вне очереди. Помогло мало, но душу отвел.
Прихватил из своих запасов банку сгущёнки, пачку галет, сгреб в совок чутка древесного угля из кузни. И отбыл в утренний наряд по кухне.
Наворачивая яичницу с колбасой и кофе с молоком (пусть и сгущённым), немцы делятся переживаниями от позавчерашней перестрелки.