Четверть часа спустя, в оставленную открытой дверь, заглянула немолодая, подчеркнуто аккуратно одетая женщина, — Поехали, милочка. До вечера отдохнёшь у меня.
Брутальный двухдверный «Лэнд–Ровер» с ветерком домчал пассажиров до центрального офиса сил местного правопорядка.
— Наш лучший номер. Даже с умывальником, что не во всяком местном клоповнике есть. Цени, — женщина в строгом костюме распахнула перед рыженькой дверь камеры.
— За что? Я же ничего не сделала, — внезапно пересохшими губами, прошептала девушка.
— Вот именно поэтому я и прячу тебя, в лучшем из доступных мне мест. Умойся, отдохни, поспи — если сможешь. Часов шесть–семь у тебя есть наверняка.
— А что будет через семь часов?
— Поминки, я полагаю, — слегка скрипнув петлями, дверь камеры оставила рыженькую наедине со своими проблемами.
Двумя часами позже и двумя этажами выше.
Дэн
— Два часа! Два! Русский, ты через Демидовск сюда добирался? — подчеркнуто аккуратно одетая женщина выпустила в потолок струю ароматного сигаретного дыма и, стряхнув пепел в ажурную, наполненную водой пепельницу, продолжила сверлить меня взглядом.
Волнуется. Волнуется, как хищник, почуявший добычу, как кошка, сжавшаяся перед броском на мышь. Вот ведь чутье у тетки! Учуяла, что я приволок ей информацию.
Как это было у Конан Дойла — самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела. Да у нее ломка — натурально информационный голод.
Причем, если кто решит, что фрау Ширмер можно скормить лабуду из разряда — через час за западными воротами города состоится дуэль одного напрочь отмороженного русского против двух копченых, будет сильно неправ. Да плевать ей на копченых, а русского будет немного жаль, он подавал надежды. Но, не более.
— Где мальчик? Я ожидала увидеть вас обоих. Теперь придется тратить на беседу с вами в два раза больше времени.
Ага, как же. Да ты — коза старая, при любых раскладах, в приватной беседе парня досуха выжмешь, он бы тебе даже то, что не с ним было, вспомнил.
— Так это. Спит мальчик, наверно. Или как минимум засыпает. Организм, конечно, молодой и здоровый, но не двужильный же он.
— Где Рудольф!? — тонкая сигарета топится в пепельнице, и тут же достается новая.
А чего нервничать так? Что с парнем может в городе приключится?
— В «Розовой чайке» он. Улизнул от папашкиной опеки и прямо из мастерских, как наскипидаренный понесся вкусить простых мужицких радостей. Имеет, между прочим, право — с добычей вернулся. На текущий момент пару заходов он уже сделал, полагаю, и сейчас набирается сил перед третьим.
Фрау меняется в лице, но молчит. Выдерживает длиннющую паузу и меняет подход к клиенту. Мур–мур–мур — Не томи, есть что–то интересное?