Однажды Аврора сочинила даже не стих, а новый шифрованный код с помощью бесхитростной системы перемены местами букв при составлении письма. Она даже предложила этот код кому-то в Стокгольмском дворце, но королевские вельможи, снисходительно улыбаясь, говорили милой молодой красотке, что шифрованных кодов у короля и так хватает.
— Мерзавцы! Глупцы! — обиженно надувала чувственные губки Аврора, а Микола ее успокаивал:
— Забудь ты этих надутых индюков! Твой код просто гениален! Ведь никто его не прочитает кроме меня! Пиши мне письма на этом коде! Тогда никто посторонний наши чувства не сможет прочитать!
— Верно! — просияли голубые глаза Авроры. — Я и в самом деле напишу тебе! Давай писать письма каждый день, а вечером ими обмениваться!
— Давай! — радовался Микола…
И они, будучи в разлуке целый день, а то и просто два-три часа, писали друг другу пламенные чувственные письма, наполненные страстным желанием увидеться и не расставаться… Как все это было чудесно! По-детски, но чисто и романтично…
Они любили, не замечая никого вокруг, сумасбродили, наслаждаясь жизнью, словно Адам и Ева в садах Эдема… Микола и Аврора стали тайно встречаться. И чем больше узнавал ее, тем больше влюблялся в эту девушку оршанский князь. Боже! Где они только не предавались блаженной силе бога любви Эроса! И в дворцовых палатах в редкие минуты, когда никого рядом не было, и вечером в тени розовых кустов, не обращая внимания на редких прохожих, и в клозетах, и просто укрывшись за колонной дворцового холла…
Поход на Вену прервал их встречи. Почти весь август и половину сентября молодой Микола провел в латах панцирного крылатого гусара, постоянно думая о своей Авроре. Даже война с турками не увлекала его так сильно, как мысли об оставленной в Пруссии возлюбленной, даже мысли о турецкой пуле в лоб не казались такими уж страшными, как разлука с любимой…
Но и свой первый боевой опыт Микола запомнил на всю жизнь. После двенадцати часов битвы поляки и литвины продолжали прочно держаться на правом фланге турок. Тяжелая конница Речи Посполитой все это время простояла на холмах и наблюдала за ходом сражения, в котором пока участвовали в основном пехотинцы. Примерно в пять часов дня разделенная на четыре части «железная кавалерия» пошла в атаку. Одна из этих частей состояла из австрийских и немецких всадников, а остальные три — из поляков и литвинов. Двадцать тысяч сверкающих броней всадников — одна из крупнейших кавалерийских атак в истории! — под личным командованием Яна Собесского спустились с холмов и прорвали ряды турок, втоптали их в землю. Христианские всадники ударили прямо по турецкому лагерю, в то время как гарнизон Вены выбежал из города и присоединился к избиению басурман…