Было забавно смотреть, как вежливо способен вести себя ее дядя, ибо, когда возобновился разговор, она поняла, что дядя и Виктор свободно беседуют о Соединенных Штатах Америки. Она стояла в стороне и наблюдала за ними, пытаясь уловить подходящий момент, чтобы покинуть салон и дать Виктору возможность перейти к сути своего визита.
Мужчины поразительно отличались друг от друга. Высокий, смуглый Жюль был одет по последней парижской моде. Очевидно, он пробыл в Париже достаточно долго, чтобы воспользоваться услугами весьма дорогих портных. Однако его одежда отличалась той же строгостью, что и манеры, — фрак был отменно скроен и отлично сидел на широких плечах, а вышитые узоры говорили о тонкой ручной работе. Виктор был ниже ростом, выглядел более энергичным, его каштановые локоны завивались назад, он облачился в наряд, который слуга, скорее всего, разыскал и собрал вместе в один день.
Жюль вел себя сдержанно, но с готовностью отвечал Виктору, который восторженно говорил:
— Месье, на земле нет более достойного дела, чем то, ради которого вы сражались в Америке: дело независимости и свободы. Когда вы были в Париже, довелось ли вам встретить некоторых из моих друзей, которые думают так же? Маркиза Лафайета, например?
— Я не удостоился такой чести. Хотя там было немало молодых людей, которые говорили о славе с тем же рвением, что и вы. Я сказал им то же, что должен сказать вам сейчас: если вы стремитесь только к этому, то, боюсь, вы родились не в той стране и не в том веке.
Виктор приподнял брови:
— Не может быть! На чем основывается такой вывод?
— Мой собственный опыт является убедительным примером. Когда я покинул Францию солдатом, мне довелось участвовать в том, что сейчас известно как Семилетняя война. Меня отправили в Северную Америку: я был рядом с Монткальмом, когда он погиб в проигранном сражении у Квебека. Несколько месяцев спустя мне удалось присоединиться к нашей армии у Монреаля, вскоре я стал свидетелем того, как ее командующий маркиз де Вордрей сдался англичанам. Видите, французская слава в то время стала несбыточной мечтой. Затем я попытал счастья с французскими войсками, которые объединились с индейцами в приграничной войне против колонистов. То есть мы сражались с теми, кем вы сегодня восхищаетесь.
— Боже милостивый, — не сдержалась Вивиан, — значит, вы вполне могли стрелять в Джорджа Вашингтона! Разве он не командовал войсками в той войне?
— Командовал. Но я никогда ни по какую сторону фронта не встречался с генералом Вашингтоном. — Жюль снова обратился к Виктору: — В то время колонисты были более удачливы, чем потом: индейцев разгромили, когда прибыли британские регулярные войска.