— Вот это да!
Оба долго смотрели на картину. Если не считать первого восторга, выраженного сдавленным голосом, Вивиан больше ничего не могла сказать. Казалось, сама картина говорит таинственным голосом, доносившим до нее, будто свежий горный воздух, слова на языке, который ей никогда не понять.
— Вам знакомо это место?
— Да, я мог бы показать его на карте.
— А художника вы знаете?
— Нет. Я купил эту картину у одного торговца. Много лет назад.
Жюль отвернулся и начал открывать следующий ящик. Тот был полон книг. Он сел боком на ящик, вытянув ногу, перелистал несколько страниц с позолоченным обрезом и начал читать. Дядя вел себя точно так, как и она, когда получала из Парижа книгу: с радостью устраивала паузу посреди любого занятия и наслаждалась несколькими строчками, волнующим абзацем новой книги. Только эти книги явно были его старыми друзьями.
— Куда вы их поставите? — Он не ответил, но на сей раз Вивиан не обиделась, поняв, что дядя не расслышал ее. Пробежав опытным взглядом по квадратным ящикам, она кивнула: — Около двухсот. Место им легко найдется. Я знаю, их можно поставить в библиотеке — в том месте, где я уже не один год собираюсь сделать полки. Я поговорю с Муленом.
Вивиан отправилась отдать указания плотнику, а вернувшись, стала помогать дяде разбирать вещи. Книги были вынуты, вытерты, затем их отнесли в библиотеку, предварительно расстелив на паркетном полу большие куски ткани. Она добровольно вызвалась разворачивать остальные картины, и он с улыбкой согласился, а сам стал заниматься оружием — американским и европейским, которое должны поместить на стенах оружейной комнаты.
Сняв с очередной картины обертку, Вивиан ставила ее к стене и любовалась. Скоро полотна заняли все стены комнаты, и девушка диву давалась, что дядя собрал столько картин, в то время как у него самого много лет не было постоянного жилья.
Наклонив голову, Вивиан рассматривала одну из маленьких картин — это был пейзаж явно с той самой местности, что и на первой большой картине, но на этот раз здесь присутствовали индейцы. Сцена была мирной: возвращается группа охотников, собаки нетерпеливо бегают вокруг вигвамов, женщины выглядывают из них, у горной реки бегают голенькие дети. Лица, одежда и позы индейцев были любовно нарисованы торопливыми, живыми мазками.
— Вот эта мне нравится больше всех, — сказала Вивиан. — Можно подумать, что ее нарисовал один из изображенных на ней людей. Чувствуется, что художник вложил в нее всю свою любовь.
Жюль поднял голову:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Это индейцы племени чероки, однако художник не из этого племени. Я встретился с ним и тут же купил эту картину. Бог знает, куда он исчез, иначе я купил бы у него и другие.