— Правда? Тогда интересно, почему она подарила мне вот это?
Широким жестом Ронсей достал из нагрудного кармана роскошный платок, прошитый серебристыми нитками, смял его в руке и поднес к своему лицу, будто наслаждаясь его ароматом.
Мэтьюз, нашедший этот жест вульгарным, вступил в разговор:
— Пожалуй, это зашло слишком далеко.
Виконт де Куаньи, еще более встревоженный, чем Мэтьюз, обратился к Жюлю:
— Граф, если вы уезжаете, подвезите меня в своем экипаже, — похоже, нам по пути.
Между тем Жюль сказал Ронсею:
— Вы могли стащить этот платок где угодно. Так издеваться над ее репутацией…
— Репутацией? У Фарруччи есть репутация? — Барон расхохотался. — По этой части она в защите не нуждается. Она будет чертовски рада, если заслужит мое внимание.
— Ваше внимание — оскорбление для любой женщины.
Эти слова сорвались с уст Жюля, прежде чем он успел подумать. Их породила нахлынувшая на него волна гнева.
Ронсей вздрогнул, затем выражение ненависти исказило красивые черты его лица, и он поднес платок к самым глазам Жюля, чуть не касаясь их, и сказал тихо, но так, что его слова слышали стоявшие рядом:
— Я требую удовлетворения за это.
Куаньи затаил дыхание, Мэтьюз взял Жюля за руку, но тот стряхнул ее и ответил:
— Вы его обязательно получите. И немедленно.
Мэтьюз отошел в сторону и быстро оглядел фойе:
— Я советую забыть обо всем и разойтись. Еще немного, и вам обоим угрожает арест.
Ронсей побледнел больше прежнего и коснулся руки своего приятеля:
— Безер, вы будете моим секундантом. Месье, назовите своего секунданта.
Жюля все еще обуревал гнев, но, оглядев стоявших рядом людей, он почувствовал, что остался в одиночестве. Его взгляд встретился со взглядом Куаньи, и молодой человек шагнул к нему, глядя на Жюля с бравадой и ужасом, что в любое другое время могло бы лишь позабавить. Куаньи пробормотал:
— Месье, для меня было бы честью…
Жюль долю секунды стоял в нерешительности, затем сказал, глядя мимо Ронсея:
— Моим секундантом будет месье де Куаньи. Через час он нанесет визит месье де Безеру. Поскольку вы вызвали меня, за мной остается право выбора оружия. Мне говорили, что вы никогда не держали в руках шпагу, поэтому я выбираю пистолеты.
Сказав это, он взял Куаньи за руку и вывел юного виконта из театра. Оба отправились в кофейню, где Жюль молча уселся за столик. Наконец он взглянул на полное тревоги лицо Куаньи и печально улыбнулся:
— Извините меня за ужасный пример, который я подал вам сегодня. Безо всякой веской причины я только что согласился драться с презренным человеком ради женщины, с которой никогда не встречался.