— Быстрее! Нужно уходить, — я потянул Мари к выходу, и заметил, как Элизабет взяла ее за руку.
— Прости меня, Марилли, — пробормотала женщина.
Девушка кивнула и нагнала меня у дверей. Мне было невыносимо видеть ее разбитой и опустошенной, но времени на разговоры и утешения не оставалось. Мы в спешке покинули дом, и оказались на улице.
Дождь лил как из ведра. Он прибивал к земле все запахи, застилал зрение и заглушал звуки. Ливень делал ликанов уязвимыми, но Берсеркеры были не просто ликанами. Они не дышали, не полагались на запах, чтобы перемещаться, им не нужна была скорость тела, лишь скорость мысли. Существа, не знающие пощады и усталости, отменные охотники и бойцы. На ходу я объяснял Мари, кто такие берсерки.
Улицы оказались пустынными. Город как будто вымер, утопая в потоках воды и магических волнах. Ненастье, порожденное магией. Иллюзия, призванная укрыть от людских глаз то, что видеть им не полагается. Творение не одного заклинателя. Члены Братства объединили силы, чтобы сплести заклятие, которое не использовалось со времен кровопролитных войн.
Рычание, вой и лязг зубов, сравнимый с лязгом стали, раздались совсем близко. Так просто убежать не получится — я прекрасно это понимал.
Вымокшие до нитки, мы остановились посреди улицы.
— Слушай меня внимательно! Ты должна снять с меня ловушки и бежать к машине, — я вложил ей в руку ключи. — Будешь ехать, не останавливаясь, до самого Беттингена!
Рык за спиной говорил, что мы уже оказались в западне.
Их было двое. Огромные, с широкой холкой, мощными челюстями и сильными лапами. Они наступали неотвратимо. Тот, что шел первым — крепкий, статный грязно-серый волкодав с всклокоченной шерстью и черными глазами. Он смотрел прямо на меня, в его глотке клокотал низкий рык. Второй был куда мельче своего сородича и держался позади. Неоднородный цвет шерсти с темными вкраплениями. Морда более вытянутая и узкая, янтарная радужка глаз с вертикальным зрачком. Надорванное левое ухо.
Это были матерые убийцы, и отнюдь не молодые волки. Раньше стражей обращали как только они достигали переходного возраста. Молодых мальчишек готовили с самого рождения, обучали. Стать берсеркером считалось высшей привилегией. Но заключение в волчью шкуру без возможности обратного превращения со временем лишало их человеческого мышления. Они становились заложниками инстинктов. Как и эти двое. Их целью было загнать добычу, подобно охотничьим псам, и ожидать, пока не подоспеет охотник. Мы продолжали пятиться, а они наступать. Я чувствовал, как дрожит Мари в насквозь промокшей одежде. Ливень усиливался.