– Вообще-то я еще бывший раллист. Классно вожу машину. Как-нибудь прокачу тебя с ветерком на своей тачке.
– Вот видишь!
– А что, «видишь»? Дальнобойщиком заделаться? Или пополнить армию славных московских таксистов?
– А почему нет? Что в этом плохого?
– Здрасьте, пожалуйста. Жена кандидат наук, а благоверный крутит баранку.
– Я не кандидат, я еще только пишу.
– Напишешь рано или поздно. Тебе все удается, удастся и это. Вообрази прихожу на твой послезащитный банкет, и ты представляешь меня своим ученым коллегам «Познакомьтесь, друзья, мой супруг – классный водила, ударник таксопарка номер пять!». Не, Кать, так не пойдет.
– А помнишь, ты говорил, что можешь преподавать.
– А вот об этом давай не будем. Мочь-то я могу, но… – Георгий замкнулся, глядя поверх ее головы. – Не хочу говорить об этом и тебе не советую.
Слово Георгия было для нее законом. Если ему тяжело вспоминать о чем-то, то все, кто угодно, могут игнорировать его желания, только не она. Она чувствовала его, как себя, и знала, как невыносимы порой некоторые воспоминания и как может ранить чужое беспардонное любопытство.
Он редко бывал с ней таким, каким она знала его на юге – беспроблемным весельчаком, шутником и ерником, вечно откалывающим забавные хохмы и розыгрыши. Гораздо чаще он был серьезным и даже грустным. Но ей нравились его грусть и серьезность. Она наслаждалась им любым, а таким – даже еще больше.
Они много гуляли по городу. Бродили по московским улицам, подолгу не разговаривая. Шли, не держась под руку, только касаясь друг друга. Иногда он спрашивал:
– Тебе скучно? У тебя печальное лицо…
– Не пори чепухи. Мне никогда не бывает скучно, когда ты со мной, – отвечала она совершенно искренне, но он плохо верил ей.
– Хочешь, сходим куда-нибудь? В ресторан или кафе, в гости к твоей Ленке? Луиза опять звонила, звала нас.
– Мне никто не нужен. Я ни с кем не хочу делиться тобой. У нас и так мало времени.
Времени у них действительно было немного. Он появлялся в Москве в среднем раз в месяц, иногда реже, иногда чаще, и был с ней от трех до пяти дней. Обычно это были командировки, иногда – отпуск за свой счет или больничный. Порой он приезжал нервным и беспокойным, тревожно всматриваясь в ее лицо.
– Ты не забыла меня? Ты скучала? Я видел плохой сон – ты разлюбила меня и выходишь замуж за какого-то прощелыгу.
Она была счастлива, когда он появлялся неожиданно, не предупредив звонком или телеграммой. Однажды она простудилась и сидела дома. В то утро она собралась в поликлинику и, уже одетая, стояла в прихожей. В дверь позвонили, Катя открыла и чуть не потеряла сознание, столкнувшись с его смеющимися глазами.