Таня живо заинтересовалась историей свидетельницы — «забыла» про моего Севухина и только сочувствующе кивала женщине. Когда та замолчала, Таня, проникнувшись до глубины души, спросила:
— А участковый что же? Вас не послушался, не разговаривал с Алькой?
— Да вроде бы он собирался, только Альки здесь уже не было — в больницу увезли.
— И что с ней случилось? — ахнула Таня.
— Да бог ее знает, она же наркоманка!.. Я толком и не спрашивала. А про этого вашего Севухина ничего не знаю.
— Понятно… — Таня тяжко вздохнула, расстроившись, но вопросы продолжала задавать нужные. — Хорошо, а Алька — где она жила? И кого-то можно сейчас у нее застать?
Женщина охотно объяснила, кто такая Алька и как пройти к ее дому.
— Сама она еще в больнице, но у нее в доме все время кто-то есть — балаган, а не квартира!
Больше расспрашивать даму было не о чем — Таня доброжелательно попрощалась и пошла прочь. Потом снова обернулась к женщине:
— Подскажите, а дом Патровой Софьи Павловны где здесь найти?
— Патровой? Так это вам нужно по главной улице еще километров пять проехать — там у нас элитная зона начинается. И места почище, и воздух посвежее. Там она и обосновалась — у нас все про нее знают, хорошая женщина. Только вы туда все равно не попадете, — дама осмотрела нас с Таней оценивающе, — там охрана знаете какая — с автоматами! А что, думаете у них кто про вашего Севухина слышал?
— Да нет, вряд ли… Я лучше с друзьями Алиными поговорю. Они еще раз распрощались, и Таня снова уверенно зашагала по укатанной асфальтом дороге в конец улицы. Там, как объяснила женщина, жила Альмира Даминова — наркоманка, дебоширка и содержательница притона.
Таня так припустила, что мне пришлось ее догонять:
— Ну куда ты собралась? — зашипел я на бегу. Бабки из окрестных домиков по — прежнему на нас поглядывали и переговаривались. — Теперь уже надо оперативную группу вызывать и этот «балаган» вместе с Алькой колоть! Тебе там делать нечего! Или ты хочешь, чтобы после твоего визита весь «балаган» разбежался — ищи их потом…
Таня взяла меня под руку и заговорила сладким голосом, какого я от нее даже не ждал:
— Лешечка, мы только одним глазком на этот дом посмотрим — и все. А компания ее, если они к убийству Нуйкова и Каравчука причастны, должны были сразу исчезнуть. Если сразу после убийства не разбежались, то и сейчас не разбегутся. Ну, пойдем, а?
До сих пор не понимаю, как я мог туда пойти, да еще и Таньке идти позволил. Выглядело убийство Нуйкова как типичная бытовуха: в молодежной компании парни не поделили что — то, одного — Нуйкова порезали ножом. Пусть даже совершенно случайно. Отвезли труп подальше от поселка и успокоились. Картина яснее ясного, а я — идиот — туда за каким — то чертом пошел, имея из средств обороны только адвокатские «корки».