— Нет? — эхом откликнулся он, и хоть слово было достаточно невинным, прозвучало оно угрожающе. — Нет, подожди, не рассказывай. Ты вдруг поняла, что я единственный и самый важный в твоей жизни человек, и лишь ждала звонка моей матери, чтобы прилететь сюда и сказать мне об этом?
Лаура поколебалась, но, поняв, что Джейк заслуживает того, чтобы говорить ему только правду, кивнула:
— Да.
— Dio! — последовавшее за этим словечко было как раз настолько презрительным, насколько она ожидала. — Я думал о тебе лучше, Лаура. Вене, ты приехала по просьбе матери, в этом ты практически созналась, а теперь, обнаружив, что моих родителей здесь нет, ты решила, что сможешь убедить меня, будто приехала лишь потому, что я нуждаюсь в тебе! — Он снова выругался. — Что происходит? Они тебе заплатили, что ли?
Его цинизм ошеломил Лауру. Боже милостивый, неужели именно она, как намекала графиня, довела его до подобного состояния? Неужели это она виновата в том, что лицо его изрезали горькие морщины? Он похудел. Это она заметила сразу. Графиня не преувеличивала, поняла Лаура. В чем бы ни состояла причина его болезни, что-то изнутри разрывает его на части, и Лаура поняла, что не сможет уехать, не поняв, что именно.
— Никто мне не платил, — наконец сказала она, стискивая ладони и переплетая пальцы. — Сознаюсь… я приехала, потому что твоя мать попросила меня. Но… но это не значит, что мне и самой не хотелось приехать. Мне… мне хотелось. Я сама не знаю как.
— Лжешь!
— Я не лгу. — Лаура дрожащим языком облизала губы и на шаг подступила к Джейку. — Я… я хотела снова увидеть тебя…
— Ах, увидеть!
— Да, увидеть. Но… но как я могла?
— Это, по-твоему, серьезный вопрос?
— Да. — Лаура судорожно сглотнула. — Ты забыл… я не знаю твоего адреса — ни римского, ни того дома около Виареджо, о котором ты говорил. Я не знала даже номера телефона.
— Могла бы спросить у Джулии.
Джейк говорил бесстрастно, но Лауру обрадовало упоминание о дочери. Оно позволяло рассказать ему о том, что с нею произошло. Лаура сомневалась, что он знал об этом. Графиня сказала, что он отказывался подходить к телефону. — Я… не хотела спрашивать у Джулии, — сказала она, и хоть то была правда, звучала она двусмысленно, чтоб не сказать хуже, и Джейк это заметил.
— Нет, — согласился он, когда Лаура меньше всего этого хотела. Он проглотил остатки виски и, к ужасу Лауры, вновь наполнил стакан. — Боже упаси как-нибудь расстроить Джулию, верно? И черт с ним, со счастьем всех прочих людей — в том числе и с твоим собственным. Пока ты жива, дражайшая Джулия будет получать все, что ей потребуется.