«Русская Швейцария» (февраль 2015; Александр Песке)
– Как Вы думаете, кем бы Вы стали в профессиональном плане, не побывав на войне в Чечне?
– Представления не имею. Этот список может быть куда более длинным.
Кем бы я стал в профессиональном плане, если не родился и вырос в рязанской деревне, кем бы я стал в профессиональном плане, если б мой отец не играл на пяти музыкальных инструментах, не рисовал и не писал стихи – в общем, если б у меня был другой отец. Если б моя семья не переехала на исходе советской власти в химический гигант Дзержинск – промышленность которого распалась у меня на глазах. Если б у меня не было моей жены и моих детей…
Короче, если б я был не я и у меня была бы другая жизнь – кем бы я стал в профессиональном плане?
Наверное, я стал бы в профессиональном плане кем-то другим, и отвечал на ваши вопросы, например, как скрипач. Или, скорей, вообще бы не отвечал ни на какие, потому что меня никто ни о чём бы не спрашивал.
– Важна ли для писателя, которому хочется остаться в памяти, активная гражданская позиция?
– Тут личный выбор всегда.
В идеале – сначала Кавказ, Крымская война, а потом Ясная Поляна.
Это такой «путь русского писателя» в самом лучшем виде.
Лев Николаевич, видимо, в какой-то момент начал переживать, что мало общается «с народом» – меньше, чем когда проводил зачистки в Чечне и стрелял из пушек в Севастополе, – поэтому повесил колокол у дома в Ясной Поляне. Чтоб, если кто-то захотел с ним пообщаться – приходил и звонил.
В итоге этот колокол начал звонить каждые полчаса. «Барин, а у меня лошадь ногу подвернула». «Барин, а у меня тёлка никак не разродится». «Барин, а царь добрый?»
Короче, он снял колокол и убрал в сарай.
Вот и выбирайте – была ли у Льва Николаевича гражданская позиция.
Думаю, была. Просто в разные времена она по-разному выглядела.
Есть гражданская позиция Горького, который спонсировал большевиков, а потом сбежал от них на Капри. Есть гражданская позиция Бунина, который писал свои желчные «Окаянные дни». Есть гражданская позиция Пришвина, который сидел в лесу и ездил в Москву только за гонорарами. Но при этом писал удивительные дневники. Ещё есть гражданская позиция Бабеля, который воевал в Конармии, и Газданова, который воевал в Белой армии.
А ещё была гражданская позиция Гумилёва, который участвовал в антибольшевистском заговоре, и была позиция Маяковского – который звонкую душу поэта отдал атакующему классу пролетариата.
В целом, русский писатель и поэт, конечно, чаще всего был в гуще событий. Но в разной гуще.
Сегодня таких типов куда меньше, прямо говоря. Все такие стали приличные, прогрессивные, приятные во всех отношениях. Плюнуть некуда иногда.