Камин разгорелся, и наконец-то можно было согреться. От мокрого платья валил пар, а ратники в одних рубахах и коротких штанах, повеселев от тепла и отбросив подозрения, обменивались шутками и подставляли теплу то один бок, то другой.
Анна не могла себе этого позволить. Она лишь сбросила плащ да села поближе к огню.
– Ты что не разденешься, мастер Алан? – спросил Шепелявый Джек.
Анна независимо хмыкнула.
– Вот еще! Плащ уберег меня от непогоды, и я промочил лишь сапоги. – И она протянула ноги к огню.
На самом деле ее кожаный камзол был совершенно сырой, и девушка тоже была бы не прочь просушить его у огня. Она не очень удобно чувствовала себя среди полуголых мужчин. Анна сидела спиной к ним, слушая их грубые шуточки, и боялась оглянуться. Когда колокол позвал к ужину и в дверях появился воин-прислужник, девушка вздохнула с облегчением.
Барон Шенли не солгал, обещая путникам сытный и обильный ужин. Стол был уставлен рыбой, дичью, мясом домашнего приготовления, овощами, вареньем, не говоря уже о караваях хлеба, всевозможных лепешках, вине, эле и простокваше.
Наскоро прочитав молитву, они готовы были тут же приступить к трапезе, но сэр Мармадьюк остановил их жестом:
– Еще минуту. Подождем моего младшего брата Джозефа. Я никогда не приступаю к ужину без него. Но предупреждаю: какое бы впечатление ни произвел на вас Шенли-младший, ведите себя сдержанно.
«Интересно, что же это за братец?» – подумала Анна, с любопытством оглядывая зал.
Убранство его поразило девушку сочетанием выставленного напоказ богатства и полнейшей безвкусицы. Не беленные, должно быть, полстолетия стены были как попало увешаны пестрыми шерстяными коврами, гобеленами на библейские сюжеты, попадались и роскошные сирийские ковры с пышным ворсом. Прямо на них вперемешку были приколочены различные охотничьи трофеи: запыленные кабаньи головы, шкуры волков, затянутые паутиной оленьи рога. Рядами тянулось дорогое оружие – мечи из голубоватой стали, скрещенные копья, щиты, – тоже покрытое пылью.
Несмотря на то что в огромном камине на груде багровых углей громоздилось целое дерево, в зале было сумрачно и сыро, а из углов попахивало собачьей мочой. К своему удивлению, в нише у окна, образующей как бы отдельное помещение, девушка заметила пяльцы для вышивания и точеное креслице, на котором лежала алая бархатная подушка.
«Никогда бы не поверила, что в этом замке есть хозяйка, – подумала Анна. – Что ж она не следит за порядком?»
Еще девушка заметила, что хозяин замка не сводит глаз с Майсгрейва. Вернее, с ковчежца на груди рыцаря. Причем его взгляд был полон лютой злобы.