– О да, миледи, от таких ран обычно гибнут, но ко мне небеса были милостивы. Я выжил, но вот голос… Увы, я потерял этот дивный дар… Ибо, клянусь мечом, когда-то я пел как соловей.
Сэр Саймон иногда оборачивался к ней и улыбался. У него была мягкая улыбка, обнажавшая белоснежные ровные зубы. Он не отличался ни высоким ростом, ни могучим телосложением, и тем не менее в каждом его движении чувствовалась сила и ловкость. На вид ему можно было дать лет тридцать пять. У него была смуглая обветренная кожа, серые прозрачные глаза, резко очерченные губы. Черты лица нельзя было назвать правильными, однако обаяние и сдержанная сила, исходившие от этого человека, делали его неотразимо привлекательным.
После того как Саймон Селден, перевязав Оливера, велел перенести его в одну из повозок, он наложил повязки Майсгрейву и Фрэнку. Раны их оказались неглубокими: были задеты лишь мышцы. Сэр Саймон поинтересовался, смогут ли они ехать верхом, и, получив утвердительный ответ, предложил им последовать за ним в его замок Эрингтон, где им окажут радушный прием и более основательно подлечат. Майсгрейв искренне поблагодарил рыцаря, однако деликатно осведомился:
– А не беспокоит ли вас, сэр, что, отказавшись доставить нас к герцогу Глостеру и пригласив в свой замок, вы попадете в немилость к Йоркам?
Саймон Селден беззаботно рассмеялся:
– Во имя Пресвятой Троицы – не стращайте меня Йорками! Я слишком верный слуга Ланкастеров, чтобы, пока живы мой король Генрих и его наследник, опасаться короля Эдуарда. Если же я и принял приглашение на Йоркский турнир, то лишь потому, что на карту была поставлена честь Англии.
– Тем не менее вся полнота власти сосредоточена сейчас в руках Эдуарда Йорка.
– Это не совсем так. В Ирландии, например, куда из Франции вернулся Джордж Кларенс со старшей дочерьюУорвика, по-прежнему чтут короля Генриха VI. Есть еще и неподвластный Йоркам Уорвикшир, да и некоторые другие земли, среди которых и наш Оксфордшир. Клянусь мечом, король, которому вы служите, сэр, не посмел ограбить ни одно из здешних поместий, хотя почти все оксфордширцы молят Бога и его Пречистую Матерь вернуть на трон Генриха Ланкастера и не спешат признавать власть Эдуарда Йорка.
После этих слов они двинулись в путь. Теперь, когда о раненых позаботились, сэр Саймон все свое внимание сосредоточил на Анне Невиль. Как галантный кавалер, он помог ей сесть в седло, был чрезвычайно учтив и любезен и заявил, что для него и его домочадцев величайшая честь принять в своем замке дочь великого Делателя Королей.
– Вас не смущает мой наряд? – отважилась спросить девушка.