Однако близ Ангулема след Анны затерялся. Филип заглядывал во все постоялые дворы, допытывался в замках, монастырях, обшаривал даже придорожные хижины. Зеленоглазого паренька на пегой кобыле никто не видел. Тогда, отчаявшись, он решил скакать в Анжуйское графство, куда рано или поздно должна была прибыть Анна.
Он ехал до сумерек и в последующие два дня не прекращал гонку. Теперь вокруг тянулись болотистые леса Пуату. Всадника окружали могучие дубы и вязы, невольно напоминая об Англии. Вдобавок заморосил дождь. Местность была пустынная, и однажды Майсгрейву пришлось вступить в настоящую схватку с разбойниками. Но даже получив ранение, он продолжал путь.
Анна! Хрупкая, в мужской одежде, беззащитная, в полном одиночестве, с одним кинжалом у пояса. О, хоть бы в дороге она прибилась к купеческому обозу!..
Когда он прибыл в графство Анжу, его как громом поразило известие: ни королевы Маргариты, ни Уорвика там не было. Сиятельные особы отбыли в Париж на праздник по случаю рождения наследника престола.
Едва успев отдышаться, Майсгрейв снова пустился в путь по размытым дождем дорогам. Но странная слабость стала одолевать его. Все больше беспокоила полученная в дороге пустячная рана. Он старался не придавать ей значения, пока не вынужден был попросить помощи в монастыре близ Тура. Филип почти свалился с коня на руки монахов, хотя твердил, что завтра опять тронется в путь. У него началась лихорадка. Брат-лекарь, осмотревший порез на его руке, только покачал головой. Позже он пошел к своему настоятелю и сказал:
– Отче, этот рыцарь серьезно болен. Если мы не окажем ему помощи, то возьмем на душу грех и рыцарь погибнет.
Людовик ХI Французский был поразительно скуп. Его скупость вошла в поговорку. Однако даже Карл Бургундский и Франциск Бретонский, известные тем, что разбрасывали золото направо и налево, опешили, узнав, что Людовик Валуа сразу после шумных торжеств по случаю рождения наследного принца Карла готовится пышно отпраздновать бракосочетание своей сестры Боны и герцога Жана Бурбонского.
Больше всего разговоров об этом событии шло среди парижских буржуа. Мало того, что им пришлось раскошелиться на празднества по поводу рождения принца, на подарки к крестинам королевского отпрыска да на пиры, устроенные королем в честь появления на свет долгожданного наследника, – теперь как снег на голову свалилась эта скоропалительная свадьба.
Одна лишь чернь ликовала, солидные же люди знай себе развязывали кошели. Это было не похоже на Людовика – короля, который так печется о подданных, что дал торговцам и ремесленным цехам особые привилегии, чтобы они беспрепятственно богатели, а с ними богатела и Франция.