Филипа толкали, но он не замечал этого. Внезапно толпа ринулась вперед, увлекая его за собой. Его буквально внесли под высокий портал собора Нотр-Дам. Раненое плечо нестерпимо заныло, и Филип едва не вскрикнул от боли. Но тут людской поток остановился, удерживаемый королевскими гвардейцами, выставившими протазаны84.
Майсгрейв все-таки оказался внутри собора, в золотисто-розовом свете, проникавшем сквозь цветные витражи. Воздух дрожал от мерцания свечей. Стройные ряды колонн поддерживали аркады свода, простирающиеся над центральным нефом. Далеко впереди сиял алтарь, а перед ним стояли две коленопреклоненные фигуры, над которыми возвышался совершающий обряд епископ.
Однако Майсгрейва это не занимало. Он искал глазами Анну и наконец увидел ее. Графиня Уорвик стояла на хорах центрального нефа; лившийся в окно свет окутывал ее нежным сиянием. Руки Анны были сложены на груди, кисти до унизанных перстнями пальцев обвивало золотистое кружево. Лицо девушки было сосредоточенным и одухотворенным, оно дышало целомудрием, словно никогда – ни в помыслах, ни в сердце – не рождался у нее дерзновенный план отказаться от богатства и почестей и бежать на край света с простым рыцарем.
В этот миг венчающихся провозгласили мужем и женой. По толпе пронесся вздох. Началась торжественная месса. Многоголосый хор певчих звучал мощно и величественно. Пробравшись в боковой неф, Филип отчетливо видел, как Анна поднялась с колен, опершись на руку принца, ее лицо, обращенное к Эдуарду, улыбалось, глаза сияли. Что ж, для него, Филипа, все кончено. На какое чудо он, собственно, надеялся до последней минуты? Пробравшись сквозь толпу, он покинул Нотр-Дам и побрел прочь.
Несколько часов прошли как в тумане. К семи вечера Филип оказался у все еще украшенного коврами моста перед Лувром. Здесь толпилось множество горожан, глазевших на окна дворца, откуда доносилась музыка. Вскоре около Филипа появился паж в ливрее дома Кревкеров.
– Рыцарь Филип Майсгрейв? Прошу следовать за мной.
Итак, граф де Кревкер сдержал слово, и Филипу нужно было собраться перед встречей с Делателем Королей.
Спеша за пажом, он миновал подъемные мосты и внутренние дворы Лувра. В одном из них собрались шотландские стрелки короля Людовика – его личная гвардия. Рыцарь приметил их еще утром на площади перед собором Нотр-Дам, где они двигались шеренгами по обе стороны блистательной процессии. Их отличали круглые шапочки горцев, увенчанные пучками перьев, и широкие, расшитые королевскими лилиями камзолы поверх доспехов. Шла смена караула, движения стрелков были точными и красивыми, а лица исполнены чувства собственного достоинства.