Ирэн позвонила мне поздно ночью, вырвав меня из сна, содержание которого я не помнила, но чувствовала, что он был приятным. Сестра хотела сообщить мне кое-что важное и забыла о разнице во времени. Они с Джимом собирались пожениться. Через два дня, и она хотела знать, не могла бы я…
Я могла бы уехать завтра. По голосу Ирэн я поняла, что она беспокоится. Я сказала, что раз уж делаешь глупость, нужно делать ее быстро, избегая, если возможно, всей этой дополнительной работы — гостей, приема, семьи и всего остального. А тут все условия соединились. Она начала смеяться, освободившись от чувства вины. Я пожелала ей всего возможного в этом мире счастья, и она снова забеспокоилась:
— А ты? Как ты?
— Очень хорошо, великолепно. Я флиртовала с безумным изобретателем, страшно соблазнительным.
За годы своей работы я никогда не встречала соблазнительного безумного изобретателя, но я была в хорошем настроении, и эта идея неожиданно пришла мне на ум.
Как только удивление прошло, она обрадовалась и захотела узнать все об этом воображаемом изобретателе. Она спросила меня о его возрасте; я ответила, что около сорока пяти лет, и сказала, как его зовут. Напротив меня лежала книга Кокто, и я сказала: «Маре» — и очень быстро придумала имя: «Жан-Мишель». Чем больше Ирэн спрашивала, тем четче вырисовывался образ.
Я взяла себя в руки, уточнив, что не было абсолютно ничего конкретного, что он очарователен, но я сомневаюсь, что это будет иметь развитие. Я редко лгала своей сестре. Я лгу редко — не из-за добродетели, а ради удобства. Но я знала, что Жан-Мишель Маре давал Ирэн небольшую надежду насчет будущего ее сестры. Я снова заснула, спокойная, как будто только что сделала доброе дело.
Конечно, ситуация непростая, но я считаю, что мы с Фанни стараемся. Со своей стороны она делает все, чтобы смириться. Это ее идея, и это меньшее, что она может сделать. Я думал, как только мы договоримся, станет легче, больше не будет лжи, мы раскроем все карты. Но напряжение сохраняется, не чрезмерное, но все же. Может быть, раньше оно не было таким явным.
Раньше, когда я скрывался, я забывал обо всем, приходя домой. Раньше я был то Патриком, то Марко. Сейчас я все время Марко. Даже если я переодеваюсь для встречи с Джудит, даже если я принимаю душ у бабушки, мне не скрыть удовольствие, которое я получил. И Фанни это понимает, ей не нужно задавать вопросов.
Нам помогает держаться мысль о том, что все это временно. Потом все придет в порядок. Но нелегко жить так каждый день, временами это давит. К примеру, однажды — это была суббота — я встречаюсь с Джудит, и она решает отправиться за покупками. Мы ходим по крупным магазинам