— Не бойся, дорогая. Клянусь, что никогда не обижу тебя!
— Я столько страдала во время чумы, что казалось, все чувства умерли в моем сердце, а жизнь закончилась. Но ты возродил во мне любовь! Я ожила, и сердце оттаяло.
Кэтрин подтянула колени к груди. Обхватив их руками, она тихо плакала, раскачиваясь из стороны в сторону.
Слезы сострадания блеснули в глазах Стефана, но он не посмел прикоснуться к ней в эту минуту.
Наконец девушка успокоилась. Всхлипнув последний раз, она вытерла ладонями глаза и провела пальцем под носом. Взглянув на Стефана, словно раздраженный ребенок, она спросила:
— И все-таки я должна знать, почему ты убил сэра Роби. И не рассчитывай, что, обессилев от желания, я забыла об этом!
— О, дьявол! — пробормотал он. Беспомощно рассмеявшись, Стефан тряхнул головой. — Я не могу это обсуждать с тобой.
— Если ты доверяешь мне, то сможешь, — настаивала девушка.
— Нет, все слишком сложно.
— Но как же в таком случае я могу доверять тебе! — в ее голосе звучало негодование. — Ты хочешь, чтобы я верила, не задавая вопросов и не получая ответов?
— Да, женщина, я хочу именно этого, — ответил Стефан. Его голос был холоден, как сталь меча, мелькнувшего в ночи. — И это самое малое, что ты можешь для меня сделать. Моя семья может сомневаться во мне. Но просить женщину, на которой собираюсь жениться, чтобы она верила мне, — это уж слишком!
— Ты упрямый грубиян! — гневно воскликнула Кэтрин. Ярость полыхала в ее глазах. — Мне надоело потакать твоим прихотям!
Она стремительно поднялась, оставив на постели смятое покрывало. Словно овца, окруженная волками, она металась по комнате. На мгновение Стефан подумал, что девушка убежит. Но внезапно она повернулась к нему. В глазах горел вызов. Кэтрин была похожа на дух, возникший на Ирландском побережье.
— Почему я должна слепо верить тебе? — кричала она. — Назовите мне хоть одну причину, милорд, по которой вы не можете сказать мне, что тогда произошло?
Стефан смотрел на пламя огня, полыхающего вокруг горящих бревен. Взгляд его зажегся ненавистью.
— Я убил сэра Роби, потому что он задел честь женщины.
Желая услышать больше, Кэтрин все же колебалась.
— Чью честь, Стефан? — неуверенно и в то же время настойчиво спросила она.
— Моей матери. Графини Розалинды.
— О! — Девушка в смятении развела руками. — Что же сказал Роби?
— Если я расскажу это, Кэтрин, то сам опорочу ее имя.
— В таком случае все сказанное лордом Роби — ложь.
Словно отгоняя тень сомнения, мелькнувшую в его глазах, Стефан качнул головой.
— Да, это была ложь, — произнес он, отходя к окну.