— Ты же говорил, что все знаешь, — еле слышно прошептала молодая женщина. Голова у нее кружилась, к горлу подкатывала тошнота. — Ты говорил, что знаешь все про Джованни и меня.
Но Луиджи услышал и обернулся на голос. Мелисса судорожно цеплялась за край стола, чтобы не упасть.
— Я считал, что ты его любовница, — ровно и бесстрастно ответил он.
— О господи! — задохнулась молодая женщина, закрывая рот ладонью. — Как ты только посмел такое подумать?
— Легко. — Теперь в его голосе звучала нескрываемая горечь. — Мне сказала сестра. Мог ли я усомниться в ее словах?
Мелисса вскинула глаза. И это тот самый человек, которого она обнимала совсем недавно? Нет, перед ней безжалостный, циничный, холодный незнакомец.
— И все это время… — Голос ее беспомощно прервался. — Все это время ты принимал меня за… за любовницу Джованни… — Молодая женщина с трудом выговорила ненавистное слово. Ее трясло от негодования. — Боже мой, боже! — Она пошатнулась, с трудом удержавшись на ногах.
— Мелисса! Дитя мое любимое! — Джованни протянул к ней руки.
Молодая женщина покачала головой. И вдруг, горестно вскрикнув, опрометью бросилась в дом, ища укрытия в ванной.
Мир стремительно вращался вокруг нее. И не только вращался — земля раскачивалась, колебалась, уходила из-под ног. Ночной кошмар, иначе и не скажешь, кошмар, в котором пол и потолок меняются местами, а стены смыкаются, точно вознамерившись раздавить свою жертву.
И выхода нет, ровным счетом никакого выхода. Не суждено ей проснуться и обнаружить, что все это — лишь дурной сон.
Мелиссу выворачивало наизнанку. И неудивительно. К горлу вместе с тошнотой подступали омерзительные воспоминания о последней ночи… да о всех ночах на острове, если на то пошло! Если бы только можно было избавиться от них с той же легкостью, как и от вчерашнего ужина!
В воображении вновь и вновь прокручивалась сцена на террасе — точно ледяные, омерзительные волны накатывали на нее одна за другой. Молодая женщина сидела на холодном мраморном полу, бессильно прислонившись к стене и отчаянно мечтая слиться с ней, раствориться, исчезнуть. Она вся дрожала — от потрясения, от ужаса и неверия.
Но хочешь не хочешь, а поверить придется. Выбора у нее нет. Там, снаружи, на террасе, с грохотом столкнулись две реальности — и ее, словно в водоворот, затянуло в отвратительную действительность Луиджи дель Кастаньо.
Он считал ее любовницей Джованни. Считал с самого начала. С того момента, как впервые увидел. И верил в это до тех пор, пока не столкнулся лоб в лоб с правдой.
Любовница Джованни…
Омерзительная формулировка ранила ее точно остро отточенный кинжал.