– Не может быть, – благоговейно изумилась я.
– Почему же? Все возможно, – с улыбкой ответил Уэстри. – Я почти уверен, что видел в альбомах этот рисунок или что-то очень похожее. А все эти острова были очень популярны среди французских художников. Возможно, здесь побывал кто-то из великих. – Его глаза заблестели от восторга. – Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?
– Что?
– Мы должны сохранить это место.
– Но как?
– Мы его восстановим.
– Здесь нужно как следует прибраться.
– И поставить новую дверь.
– И занавески совсем истрепались, – добавила я. – Я сделаю новые.
– Так ты в деле? – Он посмотрел на меня озорным взглядом.
Почему нет? Так я смогу скоротать часы, пока Китти проводит время с Лансом.
– В деле, – ответила я. – Но будет ли у нас время? И как мы будем сюда добираться?
– Пешком, – просто ответил он, – до базы меньше полумили по берегу. Иногда можно ускользнуть, и никто даже не заметит твоего отсутствия. Здесь есть тропинка к дороге, инструменты и древесину я, разумеется, привезу на джипе. Придется все как следует обдумать, но мы справимся.
Уэстри направился к двери, и слабая половица заскрипела и прогнулась под его ногой. Он опустился на колено и вытащил ее, открыв маленькую нишу.
– Вот, – сказал он, – это будет наш почтовый ящик. Я буду оставлять тебе письма, когда буду приходить сюда один, а ты можешь отвечать мне.
Мое сердце зашлось от восторга – бунгало, художник, спрятанные под половицами письма, и особенно – этот человек!
Уэстри завернул картину в мешковину и осторожно засунул ее под кровать.
– Еще одно условие.
– Какое?
– Мы никому не расскажем про это место.
Мне очень не хотелось скрывать столь великолепную находку от Китти, но я не могла представить ее в этом бунгало, которое уже стало для меня особенным, даже священным местом – всего лишь за несколько минут. Я прикоснулась к булавке Китти и почувствовала укол совести. Я не права, что хочу утаить это местечко для себя, особенно после того, как мы поклялись не держать друг от друга секретов.
– Что скажешь? – продолжал Уэстри.
Я кивнула.
– Честное слово, – пообещала я, пытаясь убедить себя, что Китти не нужно об этом знать, во всяком случае пока. – Я никому не скажу.
– Отлично. Тебя проводить?
– Да, – ответила я, – наверное, они решили, что я утонула.
– Или тебя съела акула, – засмеялся Уэстри.
Красота острова не ограничивалась бирюзовыми водами и изумрудными холмами. Это была только поверхностная красота. Истинная прелесть заключалась в историях. А они скрывались за каждым поворотом береговой линии.