Если бы я не боролась, может быть, Эрнесса не убила бы Люси? В теле Люси было достаточно крови для них обеих. Чтобы им обеим продержаться здесь. Люси могла бы оставаться в этом ослабленном состоянии, то прибывая, то убывая, подобно луне. Она могла бы сохранить чистоту.
Нет, Эрнесса нуждалась в этом оргазме с открытыми глазами.
Каждый день она глядела бы на Люси и думала: «Сделай это! — Не делай этого! — Сделай это!» Так же как я достаю этот тонкий стальной лоскутик из ящика письменного стола и, положив на ладонь, рассматриваю его и думаю, как это выглядит и что при этом чувствуешь сначала. «Сделай это! — Не делай этого!» Сегодня утром я положила его между страниц дневника.
Из окна комнаты мисс Норрис было видно, что четырьмя этажами ниже тротуар все еще влажен и в каждой ямке образовалась темная лужа. Пожарные огородили территорию, усыпанную осколками стекла и обгоревшими деревянными обломками. Эрнесса прошла по главной дорожке от Резиденции к поджидавшей ее зеленой машине, села в нее и уехала. И все ей было безразлично. И никто ее не задержал. Все думали только обо мне.
Мне осталось написать гораздо меньше, чем я думала. Очень кстати. Ни одной странички уже не осталось. Эти слова я пишу на заднем форзаце — на пустой белой странице без линеек, которые все-таки придавали некую стройность моим записям. Я слышу шаги за дверью мисс Норрис. Как хорошо я знаю этот звук — полый стук каблуков, когда кто-то из взрослых идет по безлюдному коридору. Это все, что я слышала в течение последних трех лет. Миссис Холтон в окружении седовласых леди. Голоса. Мисс Норрис только что вышла из соседней комнаты.
Они у двери. Скорее спрятать дневник и ручку.