– Так, на всякий… А у тебя наган зачем?
– Ладно, может, и пригодится. Вобла у тебя? Готовь маскировку.
– Это что, прямо вот так вот на подоконнике разделывать?
– Давай прямо. Мы ж с тобой кто? Алкаши!.. А я пивко щас открою.
– Валяй, Вася, трубы горят.
– Какой я тебе Вася, какие еще трубы?! Ты что, тудыть твою, набрался перед заданием?!
– В рот не брал. Это ж я – для конспирации.
– А-а… Вобла, однако, ничего, смотрю, свежая… Ну-ка… Да, во рту тает…
– И пивко хорошее, сегодняшнее.
– Давай сюда! Ишь, присосался! Так через час без ни шиша останемся.
– Еще ж четыре бутылки.
– А сколько еще стоять, ты знаешь? Может, до самого вечера. И налижешься – какая тогда точность стрельбы?
– Ништяк, Вася! Я, когда за стрельбы грамоту получил, – сколько я, по-твоему, перед тем принял?
– Ну…
– Гну! Как раз четыре «Жигулевского». У меня от него, от пива, меткость как раз обостряется – видать, особое свойство такое организма.
– Гляди-ка ты! Может, и у меня тоже? Ну-ка, вторую открывай…
– Тсс!
– Чё?..
– Через плечо! Вон дверь, кажись, открывается.
– Пускай себе открывается. Это какая квартира?
– Пятьдесят восьмая.
– А нам какая нужна, помнишь хоть?
– Пятьдесят девятая.
– То-то. А для пятьдесят восьмой мы для маскировки кто? Алкаши. Давай-ка открывай, в самый раз будет.
Катя и Юрий стояли в прихожей пятьдесят восьмой квартиры и по очереди смотрели в дверной глазок. Двое пьянчужек разделывали воблу на подоконнике. Что делать? Ждать? Но они могут и до вечера сосать свое пиво.
Да никакие они и не пьянчужки, хоть и лихо тянут пиво из горла, наконец сообразил Юрий: вон, у обоих под спецовками рукоятки наганов торчат сзади из-под ремней.
Катя, переодетая в мальчугана, подмигнула Юрию и, придерживая велосипед, открыла дверь.
– Дяденьки, помогите, пожалуйста, велик спустить, – вежливо попросил мальчуган, выкатывавший велосипед из пятьдесят восьмой квартиры.
– Сейчас вот все бросим и будем с твоим лисапедом возюкаться… – буркнул один из алкашей.
– Дяденьки, ну тяжело очень… – ныл малец. – Только через этот пролет, тут последняя ступенька крутая. Вам же одна секунда, дяденьки!
– Ладно, чего там… – снизошел второй алкаш. – Давай, Вася, поможем пацану.
Оба нехотя подошли и взялись за раму велосипеда.
– Ты бы хоть от масла раму протер.
– А это и не масло, дяденьки, – озорно отозвался мальчонка. С этими словами он отпустил руль и повернулся в сторону приоткрытой двери: – Все в порядке, пошли.
У сержанта Хренкова и сержанта Колуева челюсти разом отвисли. Из пятьдесят восьмой квартиры, посмеиваясь, вышел не кто иной, как знакомый им по фотографиям кочегар-доцент Васильцев, только с седой бородой. В руках он держал сумку и здоровенного котищу. А они…