— А что она?
— Она не отказывается.
— Может быть, ты все преувеличиваешь?
— Может быть… Да, неплохая квартирка, только от центра далеко. Я даже в вагоне заснуть успел, чуть твою остановку не пропустил.
— Ничего, привыкнешь, — рассмеялся Лисичкин. — У меня поначалу с этим тоже проблемы были, но на это быстро перестаешь обращать внимание. Тем более, что теперь мы вдвоем. Это куда веселее.
— А как ты нашел эту квартиру?
— Друзья помогли. Она, конечно, не слишком просторная, от центра далековато, но зато по карману.
— А деньги у тебя откуда?
— Постоянной работы у меня нет, но иногда что-нибудь подворачивается. То в рекламном ролике снимусь, то в кино…
— Ты снимаешься в кино?
— Это слишком громко сказано. Так, была пара эпизодических ролей. Снимался у Хвана, у Дыховичного. Ты «Прорву» не смотрел?
— Нет, я ведь в кино не хожу.
Лисичкин похлопал Шилова по плечу.
— Ты совсем отстал от жизни, старик. Не обижайся, конечно, но ведь я тебе говорил: в провинции многого не добьешься. А здесь есть возможности пробиться. Ты, наверное, проголодался с дороги? Пройдем на кухню, я тебя накормлю.
Они продолжили разговор за обедом.
— Знаешь, — сказал Никита, с аппетитом поглощая яичницу, — я придумал, как еще можно доработать пьесу. Там есть пара эпизодов, которые мне уже не нравятся. Кстати, ты говорил, что показывал ее одному режиссеру.
— Да, и он очень заинтересован в постановке.
— Режиссер-то хоть известный?
— Юрий Петрович Васильев.
— Мне это имя ни о чем не говорит.
— А напрасно, это очень известная в театральных кругах Москвы личность.
— Где он работает?
— Театр на Юго-Востоке.
— Кажется, что-то слышал.
— Еще бы. В прошлом году они поставили «Гамлета» в весьма своеобразной трактовке. Рецензии на этот спектакль были, наверное, в каждой газете.
— Кажется, я что-то читал, но не помню.
— Эх, ты, темнота. Только не обижайся, тебе нужно побыстрее окунуться в настоящую театральную жизнь.
— А что это за театр?
— У них небольшая труппа, часто приглашают актеров со стороны. В общем, подходят к делу современно.
— Так это Васильев не верит, будто я существую?
— Да. Он думает, что эту пьесу я написал, но не хочу в этом признаваться.
— Что-то я не совсем его понимаю.
— А тебе и не стоит его понимать, — беспечно махнул рукой Сергей. — По крайней мере, до тех пор, пока ты сам с ним не поговоришь.
— Он, наверное, еще молодой?
— Нет. А почему ты так решил?
— Вряд ли человек в возрасте сможет понять идеи, которые я постарался заложить в свою пьесу.
— Вынужден тебя разочаровать.
— То есть?
— Ему, наверное, лет уже под пятьдесят. И на театральной сцене он совсем не новичок. Жаль, что ты не позвонил перед приездом, могли бы уже сегодня встретиться с ним.