– А чего с ним делать, баб Моть, – рассудительно сказал он. – Бери Наташку – и в морг. Неопознанное лицо с переломом шейных позвонков. Завтра милиция им займется.
– Думаешь, убили его? – поинтересовалась санитарка.
– Не думаю, – ответил доктор. – Больше похоже на травму. – И вновь углубился в историю болезни.
Баба Мотя вздохнула, еще раз пошарила по карманам покойника. Ни бумажника, ни визиток – ничего. Бедные родственники, даже знать не будут. У нас ведь долго не церемонятся. Раз – и оприходуют в братскую могилку. Потом ищи-свищи.
– Наташка! – неожиданным басом проорала она.
Иван Семенович вздрогнул:
– Баба Моть, я ж просил при мне так не кричать.
– Извини, – смутилась санитарка. – Устала искать эту шалаву.
Эта шалава прибежала сама. Веселая, молодая, с озорными глазами и размазанной на губах помадой.
– Опять с больным дежурила? – без особой, впрочем, строгости поинтересовалась санитарка.
– Во-первых, ты мне не начальница, – тоже беззлобно, скорее даже весело, огрызнулась медсестра, – а во-вторых, раз Иван Семенович на меня внимания не обращает, значит, я свободна. Так, Иван Семенович?
Иван Семенович вдруг взял и покраснел. Ни шесть лет медвуза, ни три года в экстренной хирургии не избавили его от этой несовременной привычки. Наташка довольно расхохоталась. В отличие от санитарки она не испытывала к доктору особенного пиетета. Так, легкую симпатию, никак практически не закрепленную.
– Шалава ты, Наташка, – заступилась за доктора баба Мотя. – Бери перчатки, пошли мужичка свезем, – кивнула она на тело на каталке.
– Баба Моть, может, без меня, а? – сразу сникла девчонка. Живых больных она любила. Покойников – нет.
– Не выйдет без тебя. Некому, – отрезала санитарка.
Наташка вздохнула и поплелась за перчатками.
Через пять минут не слишком скорбная процессия двинулась в путь. Баба Мотя толкала каталку сзади. Так ничем и не накрытая, красивая голова покойного была прямо перед ее глазами.
Старухе стало не по себе.
– Ты уж это, не обижайся там, – пробормотала она. – Всех жалко, и тебя тоже. Да ничего не поделаешь.
– Бабка, ты совсем с ума спятила, что ли? – обернулась Наташка. – Уже с покойником разговариваешь!
– Иди, иди. Крути задом! – отбрехалась санитарка.
– Завидуешь? – засмеялась сестра. – Небось сама-то успела покрутить?
В морге уже никого не было. Санитарка большим ключом открыла двустворчатую железную дверь. Они вкатили каталку в помещение и из солнечного дня сразу попали в сумеречный полумрак. В еле горевшей лампочке даже нить была видна.
Все места на лежаках были заняты. День был урожайным. Здесь и бабушка-хроник из планового отделения, и утренний сбитый, и сердечник из кардиологии. Плюс вчерашние. Все, как положено, с номерами. Подбородки подвязаны.