– Дорос, – поправила девушка. – Дорос до того момента
– Ну или пока ты не успела отойти в мир иной, – махнул он.
– Между нами разница в пять лет, – опустила голову она, сверля его профессорским взглядом. – Я еще не настолько стара, чтобы куда-нибудь отходить.
– Наверное, я мазохист. Потому что общение с тобой – целенаправленное унижение.
– Выходит, компанию мне надо искать в среде подавленной молодежи. Всяких изгоев и экстремальных субкультур, которые стремятся подчеркнуть свою неиндивидуальную индивидуальность.
– Наверное, – рассмеялся Лок. – К слову, вот.
Он снял портфель с плеч и вынул плетеную фигурку ламы с вполне человеческим взглядом.
– Это от Уве. А вот это…
Вслед за ламой последовал игрушечный шар с пенопластом внутри, коробка с марципаном и кофейные сигары.
– …от остальных.
Жаклин всматривалась в глаза игрушечного животного.
– Он мне кое – кого напоминает, – призналась она. – Ноеля. Он не был похож на убийцу. В данном случае мы имели дело с жертвой обстоятельств и социальной системы.
– Ты жертва тех же самых вещей, но почему-то не размахиваешь ножом перед всеми подряд.
– Я не знаю, как бы повела себя в случае, если бы угрожали жизни моей сестры. Никто из нас не знает, как поведет себя в подобной или любой другой экстренной ситуации.
– Не забывай, что эта жертва системы зарезала на смерть ни одного человека, – пытался достучаться до ее разума аспирант.
– Действовало его бессознательное.
– В таком случае муж Дездемоны тоже совершенно невинен.
– Это из вымышленной сферы? – догадалась Жаклин. – Я не оперирую непрактичными знаниями.
Лок вздохнул, закатив глаза, и бросил взгляд на столик у тумбочки с телевизором. Там смешались вещи незначительные и действительно важные: тюбик зубной пасты вместе с паспортом, жетон под расческой, пачка сигарет и банковская карта.
– Собралась куда-то?
– В Исландию. На похороны матери, – спокойно ответила она.
Он поднялся, подошел к тумбочке и поднял ее полицейское удостоверение.
– Жак ли Врана, – подавился смешком он. – Так ты у нас француз?
– У меня действительно имеются французские корни, которые я не скрываю.
– Разумеется. Ты вообще ничего от нас не скрываешь, – саркастично заметил он. – Мы полагали, что твоя мать вот уже как пятнадцать лет мертва.
– Теперь она действительно мертва.
– Не посмею вдаваться в подробности, но… Как оказалось так, что ты приехала в Швецию автостопом из Норвегии, в то время как твоя мать все это время жила в Исландии?
– Это очень плохо сформулированный и не выстроенный логически вопрос.
– Отсутствие логики заключено в действии.