– Я не сказала, насколько больше. На тот момент ей было за семьдесят. Нет ее сейчас в живых. Люди столько не живут.
– Почему же? В Швеции довольно приличная продолжительность жизни.
– Но не до ста же лет! – возмутилась миссис Якобсон.
– Кто знает?
– Я знаю, – поджала губы старуха. – Никому не хочется жить так долго.
– С этим я согласна. Особенно если позаботиться о тебе некому.
– О ней этот эгоист не заботился. Не то, что мой милый Влади.
– Сын часто вас навещает?
– Не так, чтобы часто… Зато он много чего здесь купил, – поспешила добавить она. – Да – да, вот это все – то, на чем вы сидите, из чего и что пьете – привозит он.
– Значит, забота для вас определяется материальными подарками.
– А для вас нет? – натянула улыбку старуха, скрывая дрожь в голосе.
– А для меня все равно, – равнодушно призналась Жаклин. – Вы уверены, что подозреваемый и вам бывший сосед по совместительству, мертв?
– То есть? – осипла старуха.
– То есть вы не видели его на ногах после смерти.
– Чьей смерти?
– Его, ну не вашей же.
– Конечно, не видела, – приподнялась на кресле старуха. – И почему вы, собственно, называете его подозреваемым?
– Потому что этот человек, вероятно, поджарил электричеством одну из своих знакомых.
– Он кого-то убил? – упала челюсть миссис Якобсон.
– Вы не замечали его в компании с женщиной?
– Разумеется, нет! Вряд ли он мог потратиться на что-то кроме бутылки пива. А уж на кого-либо еще… Нет, прекрасное ему было чуждо. Иногда он снимал каких-то дешевых проституток, но только по праздникам. Он мало работал и как следствие мало зарабатывал.
– Действительно дешевых или это какое-то очередное фигуральное выражение? – аккуратно задела свой больной вопрос Жаклин.
– Самых дешевых! Страшных как… Даже моя жизнь не настолько страшна.
– А никто из них не мог, скажем, внезапно разбогатеть?
– Сомневаюсь, что одна из них нашла иной способ заработка.
– Ни с кем из них у него конфликтов не было? Вы не слышали криков из его квартиры? Бьющейся посуды?
– Ему даже скандалить было в тягость, а вы говорите о спланированном убийстве! Все, что он хотел от жизни – так это умереть и спать спокойно. Я, кстати, была на его похоронах. Кроме меня никого на них не было. Приставной судья и какой-то тип, крадущий права на его квартиру. Какой-то государственный чиновник. Ни одного родственника или близкого. Думаю, на его могиле цветов нет совсем, а единственный букет, который, кстати говоря, мой, уже давно завял. Печально, когда никто о тебе не вспоминает после смерти. Печально и страшно. Будто и не жил вовсе.
– Будто и не жил вовсе, – заворожено повторила Жаклин. – Да, досадно.