– Ты мне… – сонно начала женщина.
– Пять минут назад. С добрым утром.
– О боги, Жаклин, – жалобно протянула Соня. – Во что ты опять угодила?
– Не угодила, а напоролась. На педофила, – повесила трубку Жаклин и подошла к девочке, чтобы вынуть кляп. – Ведь я права?
Девочка с потекшей по щекам тушью заплакала в полный голос.
– Сколько лет? – приставила к ней камеру Жаклин.
– Четырнадцать.
Жаклин кивнула и выключила камеру, а Софи тем временем помогла девочке высвободиться.
– Ты задержишься, – остановила сестру Жаклин. – Чтобы дать показания.
– Но я хочу домой! – проскулила та.
– Конечно, хочешь. И уедешь, как только дашь показания, – забросила трубочку в рот Жаклин.
– Не бросай меня!
Но Жаклин уже спускалась по лестнице в холл отеля.
Домой она прибыла только к пяти часам и успела на сводку новостей, в которой речь шла о педофиле – маньяке. Ванко гнездился на коленях. Так он поступал только когда собирался что-нибудь попросить.
– Праздник! – каркнул он.
– Нет сегодня никаких праздников, – не переставала поглаживать его голову девушка, рассматривая свое лицо с экрана.
В некоторых случаях Жаклин брала его на задание вместо поисковой собаки. Он замечал малейшие детали, просматривал все новостные передачи и был в курсе всего происходящего.
Иногда Жаклин казалось, будто Ванко – реинкарнация ее погибшего друга. Никакой религии она не следовала и верила во все и ничто сразу. Всю печатную информацию принимала за истину, а поэтому в ее искривленной философии жили все боги, божки и пантеоны. Ее доверчивость собрала религии всех мастей, настоящие и дутые. Еще в детстве, когда мать рассказывала мифы и сказки ей и сестре, она была убеждена в существовании потустороннего мира с иными материями и существами. Она верила в Апокалипсис и в инопланетян. В Рай и перерождение одновременно. Данные эти она зачерпнула не из художественной литературы, но из отчетов и телевизионных передач.
Мать читала девочкам до пяти лет, но когда возникли проблемы с мужем, времени на чтения не оставалось и пояснить то, что информация эта не информация вовсе, а воображение чужого ума, женщина не успела. Жаклин принимала на веру даже то, что сама считала необычным. «Это странно. Я не знала», – заключала она и помещала в голову новое фантастическое объяснение явлений природы. Сначала она узнавала о том, что молнии посылает Зевс, а уже после о том, что их создает электричество. Так в ее сознании помещалась и наука, и верования. Причем друг с другом они не конфликтовали, никаким мыслительным импульсам не подвергались и мирно сосуществовали.