У Грейс нет ни малейшего желания жить под одной крышей с какими-то эвакуированными. Она негодует, что отец так безропотно покорился предписаниям, принуждающим ее к этому. Притом она мечтала, что, когда ей исполнится двенадцать, ее пошлют в пансион, а теперь, когда грянула война и что-то не похоже, чтобы отец заполучил когда-нибудь пресловутое наследство, и акции, которые он держит, падают день ото дня, ее, видно, уже не отпустят из дому.
К тому же, если придется ходить в деревенскую школу — а похоже, придется, — ее наверняка ждет там глубокое унижение. Она не переоценивает свои способности к наукам, вполне резонно, и подозревает, что чумазая голытьба может свободно обставить ее по письму и арифметике.
Грейс — тоненькая, красивая, надменная девочка с точеным скуластым личиком, зеленоглазая, с шелковистыми рыжими волосами и нередкой при таких волосах матово-молочной кожей. Она ни в мать, ни в отца. Когда ей действуют на нервы, она хамит, когда в чем-нибудь перечат — закусывает удила, а сколько она себя помнит, ей вечно действуют на нервы и перечат.
Вот какой разговор происходит в то утро в «Тополях», за завтраком, приготовленным любящими, но неумелыми руками Эстер Сонгфорд, матери Грейс и супруги Эдвина. Эстер подает овсянку, яичницу с ветчиной, почки, гренки, грибы — пережарены, правда, но по крайней мере свежие, она собрала их, встав спозаранку, — и джексоновский «утренний» чай.
Карточную систему, понятно, ощущают на себе до поры до времени только в среде городских пролетариев. На гастрономических привычках имущего сословия она еще не сказалась. Война на страницах газет — не та сила, которая способна подорвать извечную услужливость бакалейщиков. В недалеком будущем настоящая война сделает из них всесильных тиранов, которые будут только рады возможности сквитаться с теми, кто еще недавно кичливо и мелочно тиранил их самих. А пока обстановку за завтраком в «Тополях» портит не столько нехватка продуктов, сколько избыток раздражительности. Грейс сидит, красная от злости.
Эдвин. Не дуйся, Грейс. Мы примем к себе эвакуированного, и точка. Надо подавать пример другим.
Эстер. Она не дуется, Эдвин. Притихла немножко, вот и все. Не кричи на нее, будь добр. Грейс, душенька, ешь овсянку и не серди отца.