Нет, это где-то слева, за горами. Наверное, там, где Чикола…
…Используя свое количественное превосходство, противник 25 сентября передовыми батальонами 13-й танковой дивизии завязал бои за Эльхотово. Вражеские танки двигались двумя группами по 5–6 машин, за ними наступала пехота. Наши войска огнем противотанковой артиллерии и меткими залпами «катюш» отбили в этот день все атаки противника, сохранив за собой первоначальный рубеж…
(Из сводки штаба 37-й армии Северо-Кавказского фронта)
— А ночью воны не воюють, — сказал сержант. — Я ще ни разу не бачив, щоб ганцы наступали ночью, Ночью воны тильки стреляють для успокоения души та люстры подвешивають, щоб у темноте к ним никто, не дай боже, не сунулся. Зато утречком снова пойдут. Як по расписанию.
Люстрами Цыбенко называет осветительные ракеты, которые высоко в воздухе выпускают маленький шелковый парашютик. К нему подвешена медленно горящая свеча из какого-то порохового состава. Свет ее настолько ярок, что, по словам сержанта, иголку на земле можно найти, А из парашютиков получаются отличные носовые платки.
Мы сидим на краю окопа, отдыхаем после разгрузки машин. Пока я отводил немца в станицу, ребята, оказывается, углубили ячейки, кое-где соединили их ходами сообщения. Для усиления нашего фланга оборудовали позиции еще для двух противотанковых пушек. Пушки уже стояли на своих новых местах. Одна из них — недалеко от сгоревшего танка, позади нашей ячейки.
На двух ЗИСах нам подвезли сухой паек — сухари, сахар и шпик — и противотанковые гранаты. Наш разбитый ДП заменили новым.
— Таперича в нас позиции хоть куда, — толковал Цыбенко. — Натуральный укрепрайон по всем правилам. Воевать можно. И вы у мене хлопцы що надо. Понятно таперича, що такое е танк и с чем его кушають?
Вася рассказал мне, что все четыре фашистских T-III по ту сторону железнодорожного полотна были расстреляны сорокапятками, но они успели уничтожить три пушки вместе с расчетами и нескольких бронебойщиков, В нашем стрелковом взводе потери небольшие — пять человек. Четверо из второго и третьего отделений и один из первого.
— Кто?
— Миша Усков. Снаряд прямо в ячейку. Вот все, что осталось…
Он кладет мне на колени приклад карабина с вырезанными ножом инициалами «М. У.»
…Мишка Усков…
Боли нет. В сознании такая пустота, что оно только механически отмечает: «Усков. Мишка Усков. В классе сидел в третьем ряду у окна…»
— Остальные из третьей и шестой школы, Артюхов, Багиров, Саламатин и Федосов. Я их почти не знаю, Ну а ты как? Сдал немца?
— Поужинаем? — предложил Вася.
— Нет. Не хочу.