Стемнело, и дождь стих, зажглись костры, и донеслись звуки акустической гитары. Мы с Эдгаром поблагодарили своих хозяев и пошли на звуки музыки.
Под статуей Ангела Независимости – одного из важнейших национальных символов Мексики – крестьяне-индейцы пели революционные народные песни под бренчание унизанных пирсингом активистов из неопанков. «Снимите колючую проволоку – это наша земля!» – кричали они.
Меня в глубине души коробило от этих революционных штампов, но в то же время мне хотелось остаться здесь навсегда. Трудно было не поддаться эйфории этого мирного гражданского сопротивления. Обнищавших крестьян, пожилых академиков-социалистов и энергичных подростков из среднего класса объединяло одно – глубокая жажда протеста.
Когда мы брели обратно к станции метро, я спросила Эдгара, как это возможно, чтобы группа активистов вот так просто смогла перекрыть одну из главных магистралей города, и почему для разгона протестующих не привлекаются войска.
Эдгар объяснил мне, что эту блокаду организовала не какая-нибудь горстка активистов, а само правительство штата. Обрадор последние три года был губернатором штата Мехико, и ПДР по-прежнему у власти в столице. Теперь все было понятно. Наверное, и вправду такой масштабный антиправительственный фестиваль могло организовать только правительство.
Было почти семь утра, и я сидела в классе, освещенном зеленоватым флуоресцентным светом, смотрела в окно и втайне надеялась, что никто из учащихся не явится и я смогу немного вздремнуть. Поскольку город по-прежнему был парализован из-за организованной Обрадором блокады, с каждым днем все меньше людей могло без проблем добраться до места назначения.
Накануне меня предупредили, что ко мне должна прийти новая студентка, но прошло уже десять минут с начала урока, и были неплохие шансы на то, что она так и не появится. Я уже откинулась было в кресле, но не успела я закрыть глаза, как дверь у меня за спиной отворилась, и я внезапно была поражена чарующим ароматом дорогих духов, изяществом и красотой вошедшей и ее черным дизайнерским спортивным костюмом.
— Простите великодушно за опоздание: я была в спортзале, и мой тренер по пилатесу на десять минут дольше вел занятие… Можете в это поверить? – вздохнула женщина.
Она держала в руке огромный стакан кофе из «Старбакса». Никто из моих учащихся не пил кофе из «Старбакса». Большой капучино стоил там около 40 песо. В то время это было всего на 5 песо меньше, чем мексиканская минимальная зарплата за день, и составляло примерно пятую часть моего ежедневного заработка. К тому же сорок песо – это была почти средняя стоимость