Тем не менее он снял со счета все свои сбережения. Два дня спустя фондовая биржа рухнула, у банков закончилась наличность и тысячи американцев полностью лишились своих накоплений.
Сейф в кабинете Левона был уютно забит долларами, но ему было жаль своих соотечественников. Казалось, будто какой-то великан растоптал Нью-Йорк, в пыль давя каблуками Уолл-стрит.
Поздно вечером, в день обвала на бирже, ему позвонила Анна. Эмили уже ушла домой, и Левон пытался придумать причину, позволившую бы ему задержаться на работе.
— С тобой все в порядке, Лев? — спросила Анна. — Я имею в виду, в финансовом плане.
— Да, у меня все хорошо, милая.
— Олли обещал предупредить тебя. Не понимаю, откуда он узнаёт о подобных вещах.
— Ты сейчас у Олли? — При мысли о том, что она находится от него на расстоянии поездки на такси, у Левона вдруг учащенно забилось сердце.
— Мы только что вернулись из Бостона. Ой, Лев, давай поужинаем вместе! В «Плазе»! Я плачу. Я никогда не угощала тебя ужином, но я с Герби — мы с Герби — только что выступали на крупном политическом мероприятии, на ужине для бостонской элиты, и они заплатили нам целое состояние, пусть и небольшое. В семь часов тебя устроит?
— Вполне.
— Тогда до встречи в семь, Лев.
— До встречи, милая, — сказал Левон, хотя Анна уже повесила трубку.
Он сразу же набрал домашний номер. Ответила Тамара. Голос жены звучал сухо, по-деловому.
— Боюсь, что сегодня вечером я задержусь, — сообщил ей Левон. — Возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Я должен повидаться с клиентом, который впал в отчаяние и угрожает покончить жизнь самоубийством, по словам его жены.
— Но ты же знаешь, что сегодня мы принимаем Ди Маркосов, — с раздражением проговорила жена.
— Неужели ужин с Ди Маркосами важнее человеческой жизни? — вкрадчиво поинтересовался Левон. Почему-то он был уверен, что правда на его стороне, хотя сейчас он лгал собственной супруге.
— Нет, конечно, — неохотно признала Тамара. — Но что я им скажу?
— Может быть, правду?
Тамара вздохнула.
— Постарайся не слишком задерживаться, Лев.
— Постараюсь, — пообещал он, хотя это было очередной ложью.
1930 год
— Привет.
Мужчина открыл глаза и с трудом сел на скамейку.
— Здравствуйте, юная леди, — вежливо ответил он.
— Я принесла вам завтрак: кофе и пару булочек с горячими сосисками.
— Это очень мило с вашей стороны. Большое вам спасибо. Руки его дрожали, когда он потянулся за едой. Ногти у него были сломаны и почернели от набившейся под них грязи.
— Я попросила продавца положить в кофе сахар и сливки, ничего? — Она опустилась на скамейку в том месте, где раньше лежали его ноги. Под скамейкой валялся плакатик, на котором от руки было написано: «Ищу работу — согласен на любую», и серая мягкая фетровая шляпа, которая выглядела так, словно ее топтали ногами. Вместо подушки под головой у мужчины покоился рюкзак цвета хаки.