Эврар уже примечал пни, мимо которых проходил ночью. Пожалуй, и здесь он уже не заблудится. Воин ускорил шаги, неторопливо доставая секиру и устремив взгляд на темный затылок Ги. Взявшись за руки, молодые со смехом перепрыгнули через толстый поваленный ствол. Эврар снова приотстал и услышал, как Эмма вдруг сказала:
- Странно, мы уже совсем рядом, а что-то не слышно колокола.
Эврар замер. Остановился и глубоко втянул воздух.
- Стойте - во имя всех богов земных и подземных!
Юноша и девушка немедленно оглянулись, замедляя шаг.
Эврар стоял, сжимая топорище. Все в нем было напряжено, как взведенная пружина. Всем своим естеством, каждой клеточкой его он ощущал только одно.
Впереди была опасность, больше того - там была смерть.
5.
Ни Ги, ни Эмма не поняли, что волновало мелита. Однако смутное беспокойство передалось и им. Эврар пребывал в страшном напряжении, он замер, словно гончая в стойке, и все его существо обратилось в слух. Ноздри воина трепетали. Нет, он не ошибся. Тонкое чутье не подвело его. Он обонял запах опасности.
Ги и Эмма недоуменно глядели друг на друга. Первые косые лучи утреннего солнца уже золотили верхушки деревьев. Без умолку щебетала какая-то утренняя пташка. Пахло лесным разнотравьем, и ничто не предвещало угрозы. И тем не менее Эврар знал, что она существует. Он слышал гомон вспугнутых птиц впереди, еще какие-то смутные звуки. Воздух вместе с благоуханием леса нес в себе сладковато-тошнотворный запах крови. И еще гари, гари пожарища.
Он коротко взглянул через плечо на своих юных спутников. Мысль о необходимости убить Ги теперь отступила на задний план. Что-то подсказывало ему, что сейчас не время, предстоит нечто совсем иное, куда более серьезное.
- Что случилось, Меченый? - вполголоса спросил Ги.
Он сделал им жест приблизиться. Глаза его возбужденно блестели.
- Там что-то происходит! Ни звука!
Они вмиг стали покорны. Его состояние подчинило юношу и девушку. За ним был опыт бойца, а значит, сейчас он стал главным.
Крадучись, Эврар бесшумно двинулся вперед, сделав спутникам знак оставаться на месте. Какое-то время они стояли в неподвижности, но потом Эмма, а за ней следом и Ги двинулись вперед.
Под обросшим большими бородами лишайника старым дубом лицом вниз лежал человек. На нем была темная сутана монаха-бенедиктинца. Шишковатая голова с неровно выбритой тонзурой была обнажена.
- Да это же блаженный Ремигий, - ахнула Эмма.
Эврар шикнул на нее, но девушка уже ринулась вперед и замерла над поверженным телом. Из спины слабоумного торчала тридцатидюймовая оперенная стрела.