— В город едете, выглядеть должны подобающе, — подчеркивал он, хотя знал, что жить полицаям оставалось всего несколько часов – до того момента, как обоз доберется до Еремина моста.
Место для засады было удобное. Грунтовая дорога по лесу идет, мост узкий, бревенчатый настил его давно ремонта требует. Груз на этих же телегах в отряд доставят, будет запас на зиму.
Отряд изредка снабжали с самолетов, но только взрывчаткой с детонаторами для совершения диверсий. Оружие, патроны и пропитание партизаны должны были добывать сами, как трофеи, отбитые у немцев и изъятые у населения – добровольно или принудительно, как у мельника. В селе еще была маслобойка, но подсолнечник по военным временам сеяли мало, колхозы были запрещены, трактора с грузовиками мобилизованы в армию. И лошадей для пахоты и уборки в селе осталось мало, потому селяне выживали за счет огородов.
Засеять в поле делянку не хватало семян, тягловых лошадей, да и сами поля зачастую были опасны из-за неразорвавшихся снарядов, мин и бомб. К тому же при отступлении Красная Армия, чтобы задержать врага, минировала дороги, мосты, поля, и случалось так, что селяне подрывались на минах. Староста разговаривал с бургомистром, тот обещал прислать саперов, но обещания так и не были выполнены. Кому из немцев придет в голову посылать на опасное мероприятие саперов? Они в армии нужны, на передовой.
Немцы в начальный период войны сильны были танковыми ударами, бронированными клиньями раздирающими нашу оборону, а танкам для оперативного простора нужны открытые пространства – поля, луга.
Обоз выехал из села.
Сергей обосновался в комнате полицейского участка, приоткрыл окно: в случае нападения на обоз он обязан был с полицейскими выехать к месту боя. На этот случай во дворе стояла бричка, вмещавшая четыре-пять бойцов, а в конюшне – лошадь.
Напряжение нарастало. Сергей ожидал далеких выстрелов, а их все не было.
Прошел час, второй… Сергей забеспокоился – обоз давно уже должен был миновать Еремин мост. Неужели в отряде отказались от нападения?
Очень некстати заявился Аксенов. Уставился подобострастно, глаза преданные, как у собаки.
— Дозвольте доложить, господин начальник?
— Слушаю.
— Михеева вчера днем из села отлучалась, час не было ее – я засекал.
— В руках у нее что-нибудь было?
— И туда и обратно – с пустой корзиной.
— А куда ходила, не проследил?
— Нет. Дорога пустая, она меня сразу бы заметила.
С началом войны дороги уже не были столь оживленными. На перекрестках, у мостов зачастую дежурили полицейские или стояли немецкие заставы: проверяли документы, досматривали подводы или ручную кладь, обыскивали – даже обнюхивали.