Малыш серьезно кивнул.
– Запомни это и подумай хорошенько над моими словами. К тому же, знаешь, далеко не только правители остаются в памяти народа; даже если они выиграли много войн, но люди при них жили плохо – такого правителя скоро забудут. А есть люди, которые никогда не были облечены никакой властью, кроме власти над душами. Например – поэты, сынок. Но ты еще слишком маленький и не поймешь, что я хочу сказать.
– Ты так говоришь, как будто я глупый, – обиделся Джихангир.
– А ты докажи мне, что ты не глупый. Выздоравливай поскорее!
Конечно, трудно было представить, что на ход болезни каким-то образом смогут повлиять эти ее слова, но маленький Джихангир и в самом деле после этого пошел на поправку.
Но вздыхать с облегчением было еще рано.
Смерть брата не лучшим образом сказалась и на остальных детях.
Ильяс винил во всем себя.
– Если бы я тогда не ушел, он бы никуда не полез! Он просто не понимал, что не сможет удержаться! Я должен был ему объяснить!
С ним тоже приходилось вести долгие беседы. Они садились в ее комнате: мать – на низенькую лежанку, сын – на пол у ее ног; служанки разжигали жаровни и уходили, а мать и сын говорили, говорили, до бесконечности «пережевывая» один и тот же момент.
– Ты ни в чем не виноват. – Она повторила это в сотый, а может, в тысячный раз. Старший сын – тоже в тысячный раз – покачал головой.
– Погоди.
Конечно, это было некрасиво по отношению к памяти умершего сына, но ведь Ильяс – жив! А таким образом он себя живенько в табут вгонит.
– Помнишь, ты был маленький и была примерно такая же зима?
Мальчик кивнул.
– И обледенело так же. Помнишь? Почему ты тогда никуда не лазил? Ни на деревья, ни куда-то еще? Ведь летом ты никогда себе не отказывал в этом, особенно тогда, когда думал, что тебя никто не видит.
– Но ведь было скользко, – неуверенно ответил сын. – Я понимал, что могу грохнуться…
– Ты – понимал, – жестко подвела она итог. – А Мехмед – не понимал. Хотя ему было на год больше, чем тебе тогда, той снежной зимой. Ты мог бы винить себя в смерти Джихангира, если бы подобное случилось с ним: он еще мал и не отдает себе отчета в своих поступках. А Мехмед… Я очень люблю его, но никто, кроме него самого, в его смерти не виноват. Понимаешь? И еще: очень плохо и недостойно мужчины пытаться перевалить свою вину на кого-то. Но взваливать на себя чью-то вину – просто глупо. И тоже недостойно. Ведь таким образом ты оказываешь медвежью услугу тому, чью вину берешь на себя. Понимаешь? Таким образом ты делаешь его человеком, не способным отвечать за собственные поступки. Не мужчиной. Ты понял меня?