Хюррем снова усмехнулась.
В это, наверное, было трудно поверить, но до сегодняшнего дня она и в самом деле была – единственной.
Но опять же, как уже случалось не раз и не два, вмешалась могущественная валиде.
Сама Хюррем узнала об этом случайно: после того как Сулейман все-таки «устроил судьбу» Гюлесен, «ушей» она лишилась. Больше некому было прибегать и рассказывать ей все последние новости и сплетни. Нет, не так: и прибегали, и рассказывали, но не делились информацией, а наушничали. Каждый стремился преподнести свою версию, услужить могущественной султанше, матери двоих султанских детей, и обязательно получить от этого какую-то выгоду для себя.
Порой она почти жалела, что устроила судьбу Гюлесен, а потом ненавидела себя за такие мысли. Гнусная эгоистка! Ей, видите ли информацию не приносят на блюдечке с голубой каемочкой. А Гюлесен тебе обязана, что ли? Ты настолько хочешь сохранить свое семейное счастье, что готова пожертвовать счастьем других? По-твоему, только ты имеешь право иметь мужа и детей?
А информация… Что же, ее приходилось собирать самостоятельно. Выуживать по крупинкам, складывать одно с другим, как мозаику или пазл, чтобы получить хоть немного достоверную картинку.
Порой ей хотелось от этого выть в подушку, но, привыкнув здесь стараться найти лучшее даже в самом плохом – иначе и в самом деле оставалось только наложить на себя руки! – она нашла плюс и в этом: постоянная тренировка мозгов – стало быть, они, эти самые мозги, не атрофируются и ранний маразм ей не грозит.
– Слушай, я просто боюсь, когда у тебя становится такое выражение лица!
Гюлесен ухватила ее за руку.
– Ты опять поправилась, – невпопад ответила Хюррем.
Подруга не обиделась. Впрочем, здесь и сейчас это и не звучало обидно.
– Ага! Знаешь, мужу нравится!
Муж Гюлесен, чьи усы вздымались, как пики утесов, походил на обожравшегося сметаны кота, но жену, похоже, и в самом деле обожал. Или – боялся гнева могущественного султана, который устроил ему этот брак? Как бы там ни было, а Гюлесен довольна, ждет малыша, а ее муж вторую жену брать не стал.
– Только знаешь что? Ты мне зубы не заговоришь. Я же вижу, ты серьезно расстроена! Да я тебя такой потерянной ни разу не видела за все время, что мы знакомы! Рассказывай! Иначе не выдержись и сорвешься, а если ты сорвешься на Повелителя, будет только хуже.
Интересно, давно ли Гюлесен стала такой умной? Видит она… Ну, может, и видит… Хотя – плохо, что по лицу Хюррем можно прочесть, насколько ей плохо…
– Мужу подарок сделали, – с трудом выдавила она из себя. – Рагузский посланник привез.