— Я не устала быть Угловой, — сказала она сухо и с каким-то вызовом.
Ира вскочила и начала лепетать, что она все прекрасно понимает, что она сглупила, но Елена уже не слушала ее, вытащила из кармана пальто ключи и многозначительно звякнула ими.
— Иду, — заторопилась Ира, все еще суетясь.
Почтовый ящик, сбитый из фанеры, висел у входной двери. Елена открыла дверцу и достала письмо. Глянула на обратный адрес: Санкт-Петербург. От неожиданности кольнуло сердце и легонько закружилась голова.
Любопытная Ира уже сунула свой курносый нос:
— От кого? Не от Зотова?
С усилием демонстрируя спокойствие, Елена сунула письмо в сумочку:
— Из дому.
— А-а, — разочарованно протянула Ира.
Они дошли до автобусной остановки, не обменявшись ни словом. Ира усиленно размышляла, видимо, о том, как ей развивать дальнейшие действия, а Елена находилась, надо признаться, в состоянии близком к растерянности.
С того прощального часа на причале прошло много времени. Она не забыла, как Петр сказал:
— Нужен буду — позови.
Или как-то иначе? Нет, кажется, все-таки, именно эти слова произнес он на прощание. Но дело было вовсе не в словах, а в том, как он всю жизнь смотрел на нее. Так смотрит отец или старший брат, которые в силу родства готовы помочь в любую минуту. Так же смотрит человек, который любит, но не той себялюбивой страстью, когда в глазах больше мольбы, самоуничижения, желания получить награду, а с тем величавым чувством, которое возвышает человека, обогащает его спокойствием и силой. Под таким взглядом чувствуешь себя беспомощной, растерянной и трусливой, словно перед тобою развертывается бездна или обрушивается высь. Так смотрит очень умный и все понимающий друг, который не станет тратить пустых слов, потому что ты в его власти. Вот именно — в его власти! Он твой властелин!
«Да что же это я? — думала в панике Елена. — Какой властелин? Это же Петр, милый, добрый Петр, который зовет меня «кузиной». Придумала, дурочка, что он влюблен в меня. Да кто я такая для него. Девчонка и всего-то… Больно нужна».
Но как она себя не обманывала, а взгляд Петра не выходил из памяти, словно продолжал убеждать ее: «Что ж ты, растерялась, маленькая? Что бы ни случилось в жизни, даже самое страшное, всегда помни — есть я, опора твоя и вера. Пока на свете есть я, ты не смеешь потерять веру и надежду, ты не можешь стать другой, отличной от той, которую я воспитал».
Когда Ира на своей остановке выскочила, а Елену автобус повез дальше, она тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Сидевшая рядом женщина осторожно спросила:
— Вам плохо?