Елене стало обидно: он очень похоже «изобразил» ее.
Петр подошел к ней, положил на плечи большие теплые ладони и нажал пальцами. Елена невольно развела плечи, отчего грудь бесстыже, как ей показалось, выдвинулась вперед, и она вырвалась.
— Что ты от меня хочешь? — ощерилась она волчонком. — Буду я так ходить, как…
— Как кто? — быстро спросил он.
— Ну, эти… актрисы в кино.
— Конкретней, — настаивал он живо. — Мы только что видели «Анну Каренину».
— Светские разные барышни.
— У тебя так не получится.
— Чем же это я хуже их?
— Ты не хуже. Может быть, во сто раз лучше. Это тоже важно — знать, что ты даже лучше. Но они носили другие одежды. Ты такие не наденешь, но и в охотничьих сапогах вечно не будешь щеголять. Будешь носить красивые платья. Но ведь недаром говорится — носить. Не напялить и стоять чучелом, а носить красиво, подчеркивая стиль. Поняла?
— Будешь учить меня ходить? — спросила шепотом Елена.
— Буду, кузина.
— Ды ты что! Узнают в деревне, обсмеют.
— Пусть. Зато потом над тобой никто смеяться не будет.
— Да ладно, Петр. Оставь свою затею. Не буду я цаплей вышагивать.
— Будешь! Но не цаплей.
— Да кто ты такой?!
— Я? Ну, скажем, скульптор. А ты сырая глина, — продолжил он. — И я из тебя вылеплю красавицу, божественное создание.
Он с улыбкой смотрел на нее, а ей стало обидно. Значит, она дурнушка? В зеркало посмотрит — вроде очень даже ничего. А для Петра, выходит, неказистая и ходить не умеет.
— Сам ты глина, — сказала она. — Вылепишь лахудру.
— Я создам из тебя женщину-идеал.
— А ты меня спросил, хочу ли я? — все больше гневалась Елена. — Ишь, какой начальник! Он лепить будет, будто я не человек! Я сама себе хозяйка!
Тогда она накричала на него, а теперь вспомнила его спокойную улыбку и подумала: «А ведь он и впрямь лепил из меня свой идеал».
Как же так? Да может ли такое быть? Неужели Петр и в самом деле долгие годы создавал из нее женщину, которую сам мог бы любить? Очень похоже, что так оно и было.
Однако — стоп! Он же не дурак. Он же не так глуп, чтобы создавать свой идеал и не думать о взаимности. Ведь Петр никогда не мешал ее решениям. Получалось само собой, что она поступала по его советам, но он их бросал будто случайно и никогда не настаивал.
И в тот раз получилось все так, как он того хотел. Посеял в ней сомнение и отошел. А Елена стала чувствовать, как мешают ей руки, как нелепо машет она ими. Однажды будто бы шутя спросила:
— Что ты там говорил о походке?
Он посмотрел на нее и сказал:
— Веревка есть?
— Ну, веревку-то найду, наверное. А зачем?
— Свяжем твои руки, возьмем на поводок. И ты научишься размахивать ими в меру. Потом займемся плечами.