…Иван приехал верхом, легко одетый. Дворня, подьячие, приставы, толпившиеся около посольских возов, пригнулись к земле, только колпаки да островерхие папахи остались торчать за высокими, стоячими воротниками, делая собравшихся схожими с чучелами. Обозники и конюхи вовсе попадали в разжиженную снегом грязь, посдирав треухи со своих косматых, потных голов, от которых валил сизый пар.
Федька Басманов, сопровождавший Ивана, с трудом отворил перед ним тяжелую, набухшую дверь приказа и люто глянул на остолбеневших стрельцов, стоящих при дверях.
Висковатый склонил голову, встречая Ивана, а Нагой только встал: по обычаю он не должен был кланяться царю… Отъезжающий с посольством большой посол удостаивался такой чести — не снимать шапки и не кланяться государю, дабы эта милость помогла ему вынести все беды и унижения, которые терпели послы у чужеземных государей. Обычай этот шел со времен Батыя, когда послы русских князей нередко уходили на верную смерть.
— Все готово, — спокойно сказал Висковатый. — Грамоты о печатях… Уложены в сундук. Поминки на возах.
— Кречетов как везете?
— В клетке, государь, обитой росомашьим мехом…
Глядите, довезите… Хан больно любит кречетов.
— Сие непременно, государь!
Иван помолчал, думая о чем-то своем…
— По твоему указу, государь, нынче в грамотах почтенья не блюли. Писано вольно: «Божиею милостью великого государя царя и великого князя всея Руси, московского, новгородского, казанского, астороханского, немецкого и оных — великой орды великому царю, брату моему Девлет-Гирею с поклоном слово…» — прочитал Висковатый до черновому списку грамоты.
— Сносно писано, дьяк… Коли примет хан наши грамоты, отныне будем писать ему как равному. Не пригоже нам, победителям Казани и Асторохани, челом хану бить. — Он повернулся к Нагому и наставительно прибавил: — Ежели станут спрашивать о Казани — отвечай: Казань во всей государской воле! Церкви в городе и по уездам многие поставлены, в городе и на посаде все русские люди живут… Скажи також, что зимой было на государевой службе в ливонской земле одних казанских людей с пятьдесят тысяч… Астороханских — тысячи с две… Оттого, скажи, что астороханских людей в дальние походы не берем: что им ходить далеко, а ходят они на тамошние службы — в Юргенч, в Дербент и в иные места, куда их воеводы пошлют.
— Уразумел, государь… Еще и приукрашу, дабы не думал хан, что земли, тобой повоеванные, пустыми стоят.
— Неуемно говорить оберегись, — недовольно обронил Иван. — И лишнее — також!.. Как бы не перезабыл похвальбы своей, и хан не поймал тебя на слове.