— Сейчас мы это выясним раз и навсегда.
Стоя перед печью, он застегнул жилет, нервно сглотнул и откашлялся.
— Будьте добры, — сказал он. — Нет, так начинать не годится.
— Если, — продолжил мистер Уайт, — Архангел желает, чтобы я женился, не будет ли Оно так любезно спуститься по трубе и сказать об этом?
— Будьте добры, — прибавил он, оробев.
Наступила страшная пауза.
— Вот видите. Оно не пришло. Теперь вы согласитесь продать ферму?
— Ну! — воскликнула ошеломленная его отвагой миссис О’Каллахан.
Внезапно Микки предложил:
— А вы спросите.
— О чем?
— Об чем раньше говорили. Надо ли ферму продавать.
— У Архангела?
— Уж она-то знает, — сказал Микки. — Как ей не знать?
— Но…
— Давайте, — сказала миссис О’Каллахан. — Спросите.
— Я думаю, об этом должны спросить вы, миссис О’Каллахан. В конце концов, это же ваша ферма…
— Так вы с ней уже разговор завели.
— Очень хорошо, — сказал мистер Уайт. — Конечно, если Оно не ответит, это может произойти и по другим причинам. К примеру…
— А пока вы с ней разговариваете, мы с Микки молитвы по четкам почитаем.
— Нет, не стоит. Это неуместно. Послушайте, а разве не существует литании Святому Михаилу, вы могли бы ее прочесть.
— Это только вы можете знать, мистер Уайт.
— Полагаю, это означает, что вам она не известна. И все же, я уверен, она существует. (Кстати, по-моему, слово, которое мы вспоминали, это «осмос».) Ну, раз вы ее не знаете, нам от нее проку не будет. Так, дайте подумать. А шепотом вы молиться не можете?
— Микки не станет. Притворится, будто молится, а сам ни слова не скажет.
— Я не понимаю, — раздраженно сказал мистер Уайт, — зачем нам вообще молиться. В первый-то раз не молились. Ладно, если без этого не можете, произнесите ту, что перед исповедью читаете. В ней и Михаил упоминается.
Миссис О’Каллахан и Микки встали на колени спиной к печи, оперлись локтями о сиденья своих стульев и принялись за дело. Мистер Уайт задал вопрос.
Ответа не последовало.
Позже, когда они обсуждали эти великие тайны, миссис О’Каллахан жалобно спросила:
— И чего она с этим Ковчегом к нам заявилась? Других, что ли, нету?
Работать в укрытом от непогоды нутре Ковчега было приятно. Ровный рокот наружного дождя становился здесь неприметным, забывался, словно шум мельницы, — так тот, кому приходится работать внутри барабана, по которому кто-то мерно стучит, быстро перестает этот стук слышать, — и мистер Уайт напевал, не замечая того, монотонно, как человек, думающий о чем-то своем. «Есть в Бангоре три милых девицы» — гудел он, припечатывая угольник к торцу бруса два-на-два, чтобы определить длину паза. «Бангор» — повторил он пять минут спустя, озираясь в поисках карандаша. «Бангор» — найдя карандаш уравновешенным на ручке пилы. «