– В полдень.
– Правильно.
– В полдень мало народу.
– Ничего. Жахнете в колокол лишние пару раз, так сбегутся. Правителя и двор можешь позвать тоже, целиком. А вот скажи … как, бишь, зовут тебя?
– Кристоф.
– Вот скажи, Кристоф. Я похож на Ирода?
– На…
– На Ирода. Который хотел, чтобы Иисус ему чудеса показывал?
– Нн … нет.
– А на императора Клавдия?
– Нн … не знаю, сеньор.
– Ага. А на святую Женевьевь?
– Нет.
– Ни на кого я не похож, – огорчился Бенедикт. – А хочешь предаться плотским утехам со мною? А ну, подойди поближе.
– Нет, нет, что ты, – Кристоф попятился.
– Ну – не хочешь, не надо. Да и не слишком ты красив, Кристоф. Ты, конечно, думаешь, что совершенно неотразим. А ты не думай, это не так. Лицо у тебя постное, да и угловатый ты. А еще мне известно, что заговоры против меня строят. Козни всякие. Скажи, строят?
Кристоф стал прозрачно-бледный как водянистое молоко, и не догадался отодвинуть факел от лица.
– Что ж молчишь ты, Кристоф?
– Я…
– Не участвовал ли и ты в таких заговорах?
– Что ты, нет, конечно.
– Участвовал, – протянул уныло Бенедикт. – В них все участвуют. Собираются и начинают рассуждать, как бы им Папу скинуть, и нового на его место поставить. Особенно Венеция свирепствует. А знаешь ли ты, Кристоф, чем я их всех якобы не устраиваю? Ты скажешь – блудом, мол, папский престол на посмешище всему миру выставил. Соблазнитель чужих жен, мужеложец, пьяница, и так далее. Но это они так говорят только, Кристоф. Ты не верь. Не поэтому вовсе я им не нравлюсь. Вовсе нет. … Ладно. Третью Заповедь помнишь?
– Э…
– Скажи Третью Заповедь.
В голове Кристофа сделались туман и сумбур. Возлюби? … Нет … Не сотвори? … тоже нет.
– Эх ты, – сказал Бенедикт. – Аббат огородный. Тумбочка франкская. Пойду я, ты мне надоел. Чтобы завтра к полудню мне тут народ был.
Подбоченясь, Бенедикт прошел по нефу, сопровождаемый Кристофом с факелом, и вышел из храма.
– Спокойной ночи, – сказал он.
– И тебе … сеньор…
Перевозчик, как и обещал, ждал Бенедикта. Запрыгнув в лодку, Бенедикт сунул ему дукат. Несколько взмахов весла – и вот опять Левый Берег.
– Не скучай, гондольер, – сказал Бенедикт. – Напевай себе что-нибудь, не дремли. От скуки злодейства случаются.
Напевая себе под нос «Не играй красавица сердцем артиста…» он углубился в один из стратов. Сначала прямо, затем направо, в проулок, думал он, затем будет широкий старт, и по нему семь кварталов красивым, размеренным шагом. Что-то я не вижу дозоров. В столице страны – нет ночных дозоров? Странно. Вот ведь глушь какая, франкское логово. Позвольте, если нет дозоров и ночные прохожие предоставлены самим себе, значит, грабителям простор. Как же так. Ведь это в какое искушение вводят город по ночам, а? Где дозоры? Да я бы сам стал ночным грабителем при таких обстоятельствах! Дикие они здесь. А ведь со мной нет никакого оружия, подумал он.