– А Крося-сорока недавно щенка нашла живого. Его топили, а он не потопился и вылез. Она его себя взяла, а гладить никому не дает.
– Ага, – сказал Нимрод, задумчиво глядя на Нестора. – Вот ты говоришь – гладить не дает. А вот Като-старший римлянам всегда говорил – «Кархваж следует разрушить», а они не верили, и Пунические Войны из-за этого растянулись на много десятков, а то и сотен, лет. А ведь неизвестно, какой бы у нас был сегодня мир, если бы тогдашние финикийцы одолели Рим. А то, что они были иудеи – ты не верь, это вранье. Хочешь пряник?
В руках Нимрода появился его персональный походный мешок. Из мешка он достал другой мешок, поменьше, а оттуда выудил пряник – такой вкусный, что Нестор решил весь мешок с пряниками этой же ночью украсть.
– Вкусно? – спросил Нимрод.
– Нет, – ответил Нестор.
– На тебя не угодишь. Так мне не печь больше такие пряники? А то господин мой сладкое и мучное не ест, разжиреть боится.
– Нет, ты пеки, – сказал Нестор.
– Зачем же их печь, если никто не ест? Они ведь на меду.
– А я их соседским детям отнесу.
– Э, нет, – сказал Нимрод. – Благотворительностью я не занимаюсь, это лицемерие. Кархважане занимались – вот и получили сполна. Хочешь еще пряник?
– Хочу.
– На.
Нестор взял второй пряник и стал его жевать.
– Вкусно?
– Нет.
***
Нестора отправили спать.
– Ну, как, Лучинка, не обижает тебя супруг твой? – благодушно осведомился Гостемил.
– Нет.
– Повезло тебе, друг мой Хелье, с женой.
– Это мне с ним повезло, – сказала Лучинка, и покраснела. – Не всякий на мне б женился. – И покраснела еще гуще, осознав глупость сказанного. Выпила она до того – всего-ничего, два глотка греческого вина. – Да уж, – добавила она, поглядев на коротко мотнувшего головой мужа, – то, чем я занималась до того, как замуж вышла, уж это…
Хелье стало стыдно – не перед Гостемилом, конечно же, а вообще. Ну чего она оправдывается? Зачем?
– Чем же ты занималась? – спросил Гостемил.
Лучинка потянулась к кружке. Хелье плавно но быстро положил руку ей на запястье.
– Я была скога.
– Скога? – переспросил Гостемил.
– Уличная хорла.
– Ага. А до этого? – без паузы спросил Гостемил.
– Что – до этого? – переспросила, убирая руку, не ожидавшая такой реакции Лучинка.
– Чем до этого занималась?
Она тупо посмотрела на него.
– Нну … Тете помогала по хозяйству.
– Ага.
Лучинка не поверила и слегка насупилась.
– Лучик, не надо, а? – попросил Хелье.
– Собственно, если тебе это важно, – сказал Гостемил, подумав, – я знал, что ты была раньше уличная хорла.
Лучинка посмотрела на Хелье с упреком, грозящим перейти в злость.