Мысленно он склонялся до полу и, запинаясь, повторял то, что читал в псалтыре: «Душа моя среди львов; я лежу среди дышащих пламенем, среди сынов человеческих, у которых зубья — копья и стрелы и у которых язык — острый меч…
Приготовили сеть ногам моим, душа моя поникла…»
Сознание его затуманилось, и было такое чувство, будто он следует за мелодией, выводимой альтом.
Уже много воды утекло. Все зависело от случайностей. Если бы я тогда… Если бы я… Но никто ничего не знает, и нет сил. Ты бываешь то с этим, то с тем.
Кто только ни звал меня, кто только ни пробегал мимо, оглянувшись. Тогда еще многое было возможно.
Ящерка, василиск, лукавый, лживый язык… Он отпрянул.
Вспыхнуло пламя. Поднялся огненный столп, пепел, осколки. Что-то полетело, распростерло руки; человек упал ему на грудь, притянул его к груди. Кто-то кричал, звал его… женский голос?
Лорд Креншоу, живая гора жира и мяса, поднял руку у камина неподалеку от дивана, на котором растянулся Эдвард; он продолжал:
— В те времена жил могущественный папа Урбан Второй, француз. Он обитал в монастыре в Клюни. В Пьяченцу к нему явились послы от императора Алексея Византийского, их рассказ о святой земле настолько потряс Урбана Второго, что тот отправился во Францию и созвал в Клермоне церковный собор, чтобы обсудить ужасные события. Вскоре в Клермон целыми толпами стало стекаться знатное и незнатное дворянство, духовные лица и миряне, и папа сказал им следующую речь:
«О ты, народ франков, избранный и возлюбленный богом, чьим деяниям и поступкам всемогущий придает такой блеск — народ, превосходящий все другие нации и расположением своей страны, и почетом, коим пользуется у него святая церковь, — пробудись, народ франков. Последуй примеру своих доблестных предков и воодушеви отчизну для доблестных деяний. Вспомни о войне Карла Великого, о Людовике и других, кто разрушал империи язычников и распространял владычество святой церкви на чужедальние страны».
Папа клеймил позором порочность басурман и по-отечески увещевал знатное и незнатное дворянство, духовных лиц и мирян, рыцарей и благородных господ:
«Не думайте ныне о своих домашних делах, и пусть нажитое добро не висит на вашей шее гирей. Поднимайтесь и собирайтесь с духом! Страна, в коей вы обитаете, окружена горами и ограничена морем. Она слишком тесна для вас. Полного довольства вам все равно не достичь. Вы знаете, что земля эта дает вам лишь самое необходимое для жизни.
Вот почему я созываю вас — идите к гробу господню, вырвите землю из рук нечестивых язычников и возьмите ее себе. Ибо кому, если вы помните, была обещана и предназначена земля сия, где течет молоко и мед? Верным сынам Израилевым. Вам, и никому другому, она была дана во владение. И главный город ее зовется Иерусалим, город сей — кто этого не ведает — центр и пуп земли».