– Осторожнее, Белл! – хором закричали они. – Видела бы ты, как Манго летел в пропасть! И как мы катились и катились! Тогда ты бы понимала, что значит скользкая трава. Ложись скорей и ползи очень аккуратно вперед!
Белл рассмеялась. Она опустилась на четвереньки, подползла к яме, наклонилась над ее краем и окликнула Фердинанда.
– Как хорошо! – весело ответил он, и хотя мальчик храбрился изо всех сил, голос звучал слабо. – Я здесь! И так рад, что вы, наконец, пришли. Бросайте веревку!
Белл размотала веревку, закрепила на одном конце камень и спустила в яму. Веревка была толстой и, конечно, когда-то могла выдержать огромный вес. Но девочка не знала, сколько лет она пролежала на старом корабле и в каком теперь состоянии, поэтому беспокоилась, выдержит ли канат вес брата. Ее охватил такой ужас, что, казалось, сердце стучит уже в горле.
Но ничего не поделаешь, надо пробовать. Фердинанд взял конец крепкой веревки, обвязал ее вокруг пояса и скомандовал, чтобы дети потихоньку тянули его наверх. Сам он, помогая себе руками и ногами, медленно двигался наверх, пока, наконец, не выбрался из ямы.
Когда вся четверка вновь оказалась вместе, начались восторги и радостные крики, жаркие поцелуи и крепкие объятья.
– А теперь скорей домой, завтракать! – объявил Фердинанд. – Не думаю, что я раньше знал, что такое голод. О, каким удовольствием будет стакан молока от миссис Нанни!
И дети сразу же отправились домой. Из-за множества пережитых тяжелых испытаний и невероятного количества впечатлений они совсем забыли о новом обитателе Белого Замка. Когда они дошли до того места, где накануне младшие встретили Белл, Тони вдруг все это припомнил. Фердинанд внимательно и мрачно слушал его рассказ и уже собирался что-то спросить, как вдруг слова застыли на его губах. Он замер, не в состоянии дышать от удивления. Придя в себя, он схватил сестру за руку:
– Смотри, Белл, смотри! Тони! Рэйчел! Смотрите! Это сон? Или мы в Англии?
Трава перед Белым Замком была свежей, сладкой и зеленой. Вероятно, она оказалась превосходным завтраком, потому что на ней спокойно и невозмутимо паслась симпатичная серовато-коричневая корова.
– Без сомнения, это чудовище прошлой ночи, – сказал Фердинанд, когда немного успокоился. – Эта корова выглядит вполне домашней, как будто перенеслась сюда из Англии. Ах ты, моя красотка олдернейской породы[11], мы позаботимся о тебе, причем не теряя времени. Манго, к ноге! Тони, крепко держи Манго, даже если он будет кусаться. Наша Олдернея удерет, если он бросится на нее. Белл, принеси из дома тонкую веревку, она висит возле очага. Я брошу лассо и поймаю эту хорошенькую миссис без особых хлопот.