— Да вы бы меня не отпустили, — заметила она. И была права.
— Но ведь мы могли бы поехать вместе. Это было бы куда разумней, чем сбежать тайком, никому ничего не сказав.
— Мне хотелось сделать это самой… Понимаешь? Я больше не в состоянии терпеть, когда все решения принимаются за меня. Мне нужно хоть немножко независимости.
— Ты поступила в высшей степени независимо. Подумать только, как давно ты все это замыслила..
— Я хотела тебе сказать… Но ведь твой отец начал бы волноваться, впал бы в панику, и ты не смог бы сохранить все в секрете.
— Это точно. Не смог бы. Да и сейчас не смогу.
— Ты собираешься ему позвонить?
— Конечно. Я должен их успокоить.
— Ну хорошо. Успокой. Только я хочу побыть здесь еще несколько дней. Мне нужно кое-что сделать. Судя по всему, эти места я вижу в последний раз, так что давай не будем спешить… Пожалуйста.
Бабушка часто прикидывалась легкомысленной; когда же она внезапно переходила на серьезный тон, это всякий раз оказывалось для меня неожиданностью. Сейчас она была необыкновенно серьезна.
Я позвонил отцу, чтобы развеять его страхи. Он повторил несколько раз: «Невероятно, ты уже нашел ее… Просто невероятно…» Он явно мечтал, чтобы все жизненные неурядицы решались так же просто, как по мановению волшебной палочки. Он несколько раз повторил одну и ту же фразу — это значило, что он нервничает, что, видимо, мама ведет себя неадекватно. С ней не будет так просто, как с бабушкой: взять машину, поехать и найти. Их разделяли непреодолимые расстояния. Мама была во власти безумия, оно влекло ее за собой. Куда?
____________________
ЕЕ ИСТОРИЯ В МОЕЙ ИСТОРИИ
Ситуация, в которой мы с бабушкой оказались, была из ряда вон выходящей, соответственно, и разговоры у нас были особенные. За ужином она принялась вспоминать детство, причем с массой новых подробностей. Впервые она так неторопливо рассказывала о себе. Воспоминания будто сами всплывали на поверхность, когда она очутилась в тех местах, где выросла. Раньше бабушка смущенно опускала какие-то моменты своего прошлого, теперь же дала себе волю. Я знал, какой трагедией обернулась для восьмилетней Денизы расставание со школой, но ничего не знал о том времени, которое предшествовало появлению в ее жизни моего деда. И вот наконец я смог полностью восстановить прерывистую нить семейной истории.
Американский кризис 1929 года и его последствия, несколько месяцев спустя накрывшие Европу, заставили семью сняться с насиженного места. Отец с матерью были вынуждены скитаться по разным городам и торговать скобяным товаром с лотка. Многие ремесленники в те годы расстались со своим жильем и лавкой; они сбились в бродячие сообщества и открывали то тут, то там передвижные базары. Бродячие торговцы жили как циркачи, с той лишь разницей, что дед торговал гвоздями, а не потешал народ клоунскими трюками. Вначале приходилось туго, так что порой даже питались похлебкой для бедных, но мало-помалу начали выкарабкиваться. Дениза помогала родителям и постепенно забывала счастливые времена своего детства. Отец покупал ей по книжке в месяц, и она читала и перечитывала ее по многу раз в ожидании появления следующей. Сидя в семейном фургончике, она воображала себя учительницей: давала задания ученикам и наказывала лентяев. Или была послушной ученицей, старательно исполнявшей указания преподавателя. Так что ее прошлое продолжалось, но в воображаемом мире. Мне очень нравится способность детей отгораживаться от несчастий фантазиями. Когда вырастаешь, прятаться в мечты уже не получается, и корабль трещит по всем швам.