В здании союза я заметил толпу меньшего размера — люди сгруппировались вокруг черного студента в моторизованном инвалидном кресле. Сначала я не понял, кто это, но потом до меня дошло, что это Вилли Таккер — его вывезли подышать воздухом. Я знал, что дом для него был недавно построен и его открытие сопровождалось церемонией разрезания ленточки, о чем подробно сообщила «Дейли Миссисипиэн». Увидев сейчас Вилли, я испытал ошеломляющее тоскливое чувство. На открытках фонда Таккера он был запечатлен здоровенным парнем в футбольной форме, но шесть месяцев мышечной атрофии превратили его в страшную помесь дряхлого старика и беспомощного младенца. Руки и ноги выглядели как тонкие щепки, которые ничего не стоит переломить через колено. Жесткая стойка поддерживала его костлявую спину и немощную шею, голова держалась прямо только благодаря специальной подставке, укрепленной под подбородком. Кожа была пепельно-серой. Что он делает теперь, когда не может больше бегать с мячом? Что он делает, когда ему хочется почувствовать себя полновластным хозяином своей судьбы? Что он делает в бесконечные часы бодрствования? Но вот он улыбающийся, или, во всяком случае, показывающий зубы.
Я встал в очередь к стойке. Когда я вышел на улицу с тем же набором еды, что и Грег, то увидел Макса и Биби, устроившихся на проволочных стульях на краю площади. Они выглядели как Джек Спратт и его жена, вышедшие погреться на солнышке. Я приветственно взмахнул рукой и направился к ним, потеряв из виду Грега.
Биби толкнула Макса ногой:
— А вот это очень хорошо пахнет.
Видимо, до этого они говорили о чем-то зловонном.
Жестом девицы, предлагающей прохожему попробовать новые сигареты, я протянул Биби поднос:
— Хотите что-нибудь попробовать?
— Конечно хочу! — Биби вспорхнула со стула, как Венера-переросток. — Можно?
— Конечно, — не слишком охотно откликнулся я, в конце концов, это был мой обед. Правда, я всегда мог вернуться в кафетерий и взять еще, и, кроме того, было что-то невероятно привлекательное в том, чтобы кормить Биби, — чувство, что совершаешь весьма приятное преступление.
Она откусила добрые куски от всех трех порций и погладила себя по исполинскому животу.
— О, как вкусно-то. — Она сознательно не смотрела в сторону Макса.
— Ну ладно, ладно, — примирительно произнес Макс спустя мгновение. Он встал и похлопал себя по заднему карману в поисках кошелька. — Обед на двоих?
— Ну конечно же, Макси, спасибо. Это будет просто здорово. — Она похлопала ресницами. Этот мимический жест одни мужчины находят соблазнительным, другие — отталкивающим. В обоих случаях прием срабатывает.